И снова тетя Ида будет плакать, впустив в свой дом троянского коня нового времени.
— ТЫ КУДА? — спросил кто-то неожиданно.
Аарне поднял голову и увидел двух девушек и парня. Перед ним стояли его бывшие одноклассники Сийри, Леа и Ивар.
— А вы куда?
— Думали, в кино. Пошли с нами, — предложила Сийри.
— Я завтра утром уезжаю.
— Ну и что, все равно идем! Мы ведь тоже едем…
Подумав две-три секунды, Аарне согласился… Фильм был пустым и после пятнадцатиминутной игры на нервах приводил к happy end.
Зажегся свет, застучали стулья.
Белые ночи прошли. Воздух был влажным и теплым, в темноте шелестели листья. Звезд не было: с севера поднималась большая черная туча. Возле клуба светились огоньки сигарет.
— Ну как? — спросил Ивар.
— Не знаю, — Аарне пожал плечами.
Помолчав немного, Ивар вдруг повернул назад.
— Подождите меня, я сейчас приведу мотоцикл…
— Брось, это займет много времени, — крикнула Сийри.
— Он ведь живет за углом… — сказал Аарне.
Из освещенных окон клуба неслись экзотические песенки. Через несколько минут из-за угла показался свет фар, и Ивар лихо подкатил к маленькой компании. Мотор фыркнул и заглох.
Леа с иронией заметила:
— Ну, теперь, наверное, будем кататься вчетвером?
Ивар пожал плечами.
— Для начала можно и вдвоем… Ты не хочешь прокатиться, Сийри?
Девушка не заставила себя упрашивать. Мотор затарахтел, и через мгновенье дорога опустела. Аарне слегка возмутился поведением Ивара. Белое платье Леа светлело в темноте. Дороги не было видно, только под ногами ощущался гравий и местами грязь. Ступать приходилось осторожно.
— Тебе понравился фильм?
— Да, — ответила девушка, — хорошая картина.
— Да, — повторил Аарне.
— Ты завтра тоже уезжаешь?
— Да.
— Куда?
— В Таллин.
— Что же ты там делаешь?
— Работаю.
— Вот как…
— А что ты летом делал? — спросила Леа.
— Работал, — ответил Аарне.
Перед домом Леа остановилась. Быть может, она ждала еще чего-то, но Аарне не видел ее лица.
— Ну что ж…
— До свидания, — сказал Аарне и протянул руку.
— До свиданья, — ответила девушка нерешительно.
Аарне возвращался домой, сожалея, что вообще вышел. Но успокаивал себя тем, что заснуть он все равно не смог бы.
Упали первые капли дождя. Посмотрев на запад, Аарне увидел на горизонте узенькую красную полоску. Было до смешного грустно. Пошел дождь. Только через сутки Аарне увидит своих друзей.
Андо.
Индрека.
И Эду… К чему Эда? В самом деле, почему он подумал о ней? Чепуха! Аарне не хотелось будить мать, и он забрался на сеновал. Время приближалось к двенадцати. По крыше шуршал дождь. Ветер шумел за стеною в лесу и бил по крыше мокрыми ветками. Наступила осень.
Дождливый день
ВСТРЕЧА С ТЕТЕЙ ИДОЙ БЫЛА ИМЕННО ТАКОЙ, как ее представлял себе Аарне.
Пили кофе, ели пирожные.
На столе красовалась чистая скатерть, над тремя чашками с ароматным кофе поднимался пар, на тарелке лежали бутерброды и нарезанный кекс. За столом сидели тетя Ида, ее почти слепая сестра Амалия и Аарне.
— Как там мама, здорова? — спросила тетя Амалия.
— Да, — ответил Аарне.
Тетя Ида очистила яйцо, аккуратно собрала скорлупу и заметила:
— Завтра и Линда должна приехать… Девочка так привязана к своему дому, что не торопится уезжать оттуда.
Аарне уловил в этих словах какой-то упрек. Он приехал в город за два дня до начала занятий, а Линда… Так же как и Аарне, она снимала комнату у тети Иды, была его соседкой и одноклассницей.
Тетя очень любила Линду.
— Она будет хорошей матерью, — говорила тетя часто. И это было все, что она могла сказать. Аарне иногда думал, что, может быть, этого и достаточно… Может быть.
После кофе тетя Ида собрала посуду, сложила и убрала в шкаф белую скатерть. И они перешли в другую комнату.
За два года здесь все стало привычным: старая мягкая мебель, на окнах занавески, большой, закрывающий всю стену ковер, на подоконнике — герань и алоэ. Сонно тикающие часы со светящимся в темноте циферблатом. Ничего не изменилось… Весна и лето не заглянули в эту комнату. Тишина… На полке мирно ужились «Земля и народ» Сирге, «Земля отцов» Гайлита, «Промышленность ЭССР на подъеме» и «Прости, Лоори» Куртс-Малера. Чувствовался едва заметный специфический запах пыли, пожелтевших книг и пустого флакончика из-под парижских духов.