— Как вы думаете, какими будут они, скажем… через десять лет? — спросил он, повернувшись к Корнелю.
— Я думаю, что они будут хорошими людьми, — сказал Корнель и хлебнул бледного морса.
— А у кого из них будет свой дом?
— Думаю, что и у тебя он будет, — уколол его Андо.
— Нет, я не умею беречь деньги… А у тебя зато будет машина.
— Не знаю… Впрочем, я не имею ничего против… Ты, разумеется, видишь в этом лишь клеймо обывателя? Не так ли?
Аарне немного помолчал.
— Я хотел бы машину только для того, чтоб… уехать. Иногда так хочется уехать. Только на один день… А ты, Андо, хочешь стать материально обеспеченным сверхчеловеком…
«Еще в детстве я мечтал перенестись куда-то далеко», — так, кажется, сказано у «Швейка», — уколол его Андо, встал и вышел из зала. Корнель, глядя ему вслед, спросил:
— Обиделся? Надо же было вам так сказать…
— Я не терплю…
— Чего?
— Эх! — Аарне махнул рукой. — Я не могу объяснить… Понимаете, так вот и рождается это «розовое мещанство»!..
Корнель усмехнулся.
— Отчего вы сегодня такой сердитый?
Аарне встал, допил морс и пригласил Эду.
— … Что Тийт говорил?
— Ах, глупости…
— Что?
— Он… сердится на тебя.
Аарне захотелось драться. Все равно с кем. Бежала лента магнитофона:
Он сжал руку Эды.
— Давай уйдем.
— Аарне…
— Пожалуйста, или я сойду с ума.
Они пошли к двери. В коридоре стоял Тийт. Когда они проходили мимо него, он проворчал:
— Счастливого пути вам…
— Тебе также, — ответила Эда.
Улица была пустынна. Теплый ветер раскачивал ветви деревьев. На каком-то углу Аарне остановился. Он старался не думать. Эда. Все вернулось, все, все.
— Я люблю тебя, Эда.
Сказав это, он почувствовал, что внутри у него похолодело.
— Я это знаю, Аарне. Все время.
— Я тебя всегда любил, Эда.
Девушка долго молчала. Слабый ветерок шелестел листьями.
— Нет, Аарне. Меня нельзя любить. Тебе нельзя, — сказала Эда.
— Эда…
— Добрый вечер, — сказал кто-то, и у самого тротуара остановился велосипед.
— Андо. Ты откуда?
— Просто так. Мне там все опротивело. Взял дома велосипед, чтобы проветриться…
«Он сделал это специально», — подумал Аарне.
— Идем назад, Аарне, — прошептала Эда.
Андо вскочил на велосипед.
— Я еще съезжу к школе. Пока!
Он исчез в темноте. Аарне задумался: уж не показалось ли ему все? Или это был какой-то deus ex machina?
— Пойдем обратно.
— Почему?
Аарне остановился перед Эдой, загораживая дорогу.
— Скажи. Почему?
Эда тяжело дышала.
— Почему? Знаешь почему? Потому что ты… меня любишь. Ты так сказал…
Они стояли и глядели друг на друга. Где-то во дворе замяукали и завыли коты. Отвратительные голоса заполнили всю улицу; казалось, что в городе живут одни коты.
— Ладно, пошли… — сказал Аарне.
Всю дорогу они молчали. Наконец показались огни школы. Еще немного, и они дошли до старой липы, стоявшей у ограды.
Внезапно Аарне сказал:
— Эда, извини меня, я глуп… У меня все пошло не так, как надо… Ведь я глупый?
— Я тоже.
— Позволь, я поцелую тебя…
— Нет, Аарне…
— Эда, слышишь…
Он схватил ее за плечи. Эда почти не сопротивлялась. Ее губы коснулись щеки, затем Аарне ощутил их у своих губ. Губы у Эды потрескались, должно быть от весеннего ветра и солнца, и Аарне боялся сделать ей больно. Потому этот поцелуй был очень осторожным и нежным.
Эда пошла наверх. Аарне остался в вестибюле. Кто-то вышел из раздевалки. Тийт. Аарне, чувствуя какое-то смущение, не решился взглянуть на него. Они были вдвоем в вестибюле. Тийт подошел ближе.
— Ну? — спросил он.
— Что, ну?
— Как было?
— Не твое дело.
Тийт засунул руки в карманы и отвернулся. Пройдясь из угла в угол, он вплотную подошел к Аарне.
— Знаешь, ты эти штуки оставь…
— Ты тоже…
— Что?
— И тебе, милый друг, пора бы прекратить…
Тийт подошел еще ближе.
— Ну?
Аарне с силой толкнул его в грудь. Тийт покачнулся.
— Хватит… Слышишь… донжуан… — сказал Аарне.
Тийт сжал кулаки. Но на втором этаже послышались голоса, и Тийт отступил. Он молча пошел вверх по лестнице. Помедлив, Аарне пошел за ним.