Наш разговор прервал скрип большой железной двери. Она громко щелкнула и начала медленно, с ужасным и непереносимым скрипом, открываться.
– С ума сойти. – Завороженно прошептал Миша. – Неужели о нас вспомнили? Впервые за десять лет, я вижу, как она открывается.
Дверь открывалась долго. Все обитатели комнаты начали скапливаться в самом дальнем углу, прячась, друг за друга. Страх того, что откроется за дверью, перебарывал страх остаться здесь еще на несколько лет. Открывшись, дверь, наполнила комнату тусклым кроваво-красным светом и какофонией стонов извне. «Наверное, это грешники стонут» – подумалось мне, но я ошибался. В проеме двери появился небольшого роста черт. Его копыта пританцовывали в такт стону. Бородка развивалась на сквозняке, а на рогах были повязаны алые ленты. На плече черт держал огромный магнитофон, из которого и доносился стон грешников.
– Ха-ха. – Рассмеялся черт. – Один ноль в мою пользу. Вот умора. Видели бы вы свои лица. Хе-хе. Ну ладно хватит развлекухи. Значит, все становимся в одну колонну и медленно выходим в дверь. Не толпимся, не толкаемся. В аду места всем хватит. Хе-хе.
«Ну и весельчак» – подумал я.
– Это ты весельчак, Дымок. Да. Да. Я буду звать тебя Дымок. – Обратился черт ко мне. – А меня зовут Азазель, для друзей Азик, ну а для вас мистер Азазель.
– Извините меня мистер Азазель. – Обратился к черту безголовый. – А куда вы нас ведете?
– Куда и… – Черт повернулся к нему и, не увидев головы, невольно рассмеялся. – А тебе безголовый теперь какая разница куда. Ха-ха.
Черт взял его голову в руки и поднял к своему лицу.
– Бедный Ёрик, бедный Ёрик. Ха-ха. Вот умора. Давно мне подобные экземпляры не попадались. Ну-ка ты. Да. Да. Ты. Иди-ка сюда, фоткни нас для моего альбома.
Черт достал не менее древний, чем магнитофон фотоаппарат, и принимая самые причудливые позы и при этом громко хохоча, начал фото-сессию.
– Ну а вы что встали! – Рявкнул он. – Живо на улицу пока я добрый, а то сейчас позову бесов, они вам быстро все косточки пересчитают.
– Извините мистер…
– Да ладно тебе, Дымок, можешь звать меня Азик. – Улыбнулся черт. – Чего тебе.
– Я просто не понимаю, почему я здесь?
– И никто не понимает. Ха-ха. Вот ты голова понимаешь, почему ты здесь. – Обратился он к голове безголового. – Вот видишь, и она не понимает. Но я же не справка? Нет. Поэтому хоть ты мне и нравишься, Дымок, иди на улицу и не мешай мне развлекаться.
Я хотел, было спросить что-то еще, но Миша подхватил меня под руку и вытащил на улицу. Картина, которую я увидел за дверью хоть, и была тоскливой, но не была ужасной. Плавный пустынный рельеф долины освещало красное солнце. Невысокие холмы сменялись острыми скалами. Они торчали из земли как застывшие пальцы демонов. Сухие деревья и потрескавшаяся земля дополняли картину пустыни смерти. Повсюду были разбросаны высокие каменные столбы, из которых выходили грешники. Я посмотрел за спину и увидел, что тоже вышел из одного такого столба. Чуть по одаль от моего столба, впрочем как и возле остальных, находился перрон и поезд. С поникшими головами, грешники, под хохот чертей, гуськом следовали на перрон.
– Что застыл Дымок?
– Да так. Наслаждаюсь пейзажем.
– Да. Красиво у нас, не так ли?
– Извините, мистер Азазель. Не могли бы вы вернуть мне мою голову?
– Да. Да. Забирай, она мне уже надоела. – Черт швырнул голову безголовому, и обняв меня за плечи, повел на перрон.
– Азик, я все же…
– Да ладно тебе. Достал уже. Не понимаю, да не понимаю. Придет время, все поймешь. Наслаждайся лучше пейзажем. Красиво-то как. Ха-ха.
– Азик, а ты всегда такой веселый?
– Да. А что, не нравится? Хочешь, что бы я был как бесы всегда был угрюмым, и от нечего делать, хлестал мертвяков кнутом.
– Да нет, не хотелось бы.
– То-то же. Понимаешь, Дымок, все мои родственники обязаны служить проводниками. Таково наше призвание. И мой отец, и старший брат, и дед. Да в общем, все служили, или служат на этих вокзалах. Отец опочил уже давно. – Азик хмыкнул носом, но при этом продолжил улыбаться во весь рот. – Старший брат сбрендил и теперь бедолага мается в психушке на задворках ада, куда даже наше холодное солнце не всегда заходит. А все почему? Потому что серьезно к делу относились. Я же наоборот веселюсь и потому все еще в своем уме. Хе-хе.
– Понятно. И все же…
– Слушай, вот мертвяк наглый пошел. Я к нему со всей своей душонкой, а он на голову сел и ножки свесил. Раньше-то как было. В ножки падали, копыта лобызали. А теперь? Вот недавно одного олигарха к нам определили, так он ко мне подходит, сотню баксов сует и говорит. Так, мол, и так, обезъянчик, подгони-ка мне девку по симпатичней и номер отдельный. И где он только бабки здесь нашел, ума не приложу? Ну, я над ним сжалился. Он ведь в усмерть пьян был. Ха-ха. Понимаешь просто мертвецки. Ха-ха. Его к нам прямо с корпоративки доставили. Не понимал он, куда попал. Ишь ты девку и номер отдельный, да еще и меня потомственного черта, обезъянчиком назвал. Я его и проводил в отдельный номер. С бесихой. Ох, и покуражилась она над ним. Ха-ха. Смеху то было, умереть ни встать. А ты мне нравишься. Парень вроде не плохой. Ну да ладно расскажу, почему ты здесь, да и самому мне интересно.