На полковом построении он самостоятельно выходил из строя, разворачивал какой-то рукотворный график, и с комсомольским задором требовал организовать общество трезвости, предлагая избрать в председатели замполита полка, а в качестве почётного президиума - политбюро ЦК КПСС. За что был незамедлительно отпинан и унижен тем же замполитом, который не пожелал быть главным алкоголиком, да ещё и перед лицом ЦК КПСС.
Так что вокруг Юрика буйно процветали непонимание, чёрствость и бездуховность. Свежерождённую гамаюновскую личность это терзало и угнетало. Новая личность жаждала себя проявить. Она стремилась и искала возможность.
И тут одного лётчика после вылета что-то дёрнуло за язык сказать, что ему показалось, будто на пилотаже дрогнули обороты, а вроде и не дрожали. Ну, «Тестер» покажет. Посмотришь там. - «Посмотрю» - выдохнул Юрик. Свершилось! Что такое объективный контроль по сравнению с мощным гамаюновским интеллектом?
Назавтра случился парковый день. С построения Юрец помчался на стоянку, поддёргивая штаны и поднимая клубы пыли. Даже не отдышавшись, он похватал тома технических описаний, инструкций по эксплуатации и с нетерпеливым урчанием открыл люк двигателя. Послюнявив палец, долистал до страницы с регулировками двигателя. Воззвал в памяти опыт регулировки карбюратора на своём «Запорожце», поджал губы куриной гузкой и начал крутить все регулировочные элементы по списку, начиная с тех, до которых было удобнее добраться. Ближе оказалось что-то, связанное с температурой. Покрутил. Пригодится. Нашёл несколько регулировок, касающихся оборотов. Покрутил в разные стороны. Вычитал в инструкции про газодинамическую устойчивость и тоже подрегулировал, здраво рассудив, что устойчивость лишней не бывает. «Теперь ты будешь очень устойчивый!» - хлопнул рукой по двигателю Юрик. Двигатель вздрогнул и выпустил из дренажной трубки струю керосина.
Остальной личный состав слонялся по отрядной зоне рассредоточения и вяло имитировал бурную деятельность. Тут же находился инженер, который громко стимулировал всех к выполнению функциональных обязанностей: «А ну, занырнули в самолёты, гамадрилы ленивые, чтобы только ноги наружу торчали! Полдня прошло, а здесь ни одно животное не валялось! Один Гамаюнов работает! Гамаюнов, ты что сейчас делаешь?»
- «Двигатель регулирую, товарищ майор».
- «Вот видите, Гамаюнов пить бросил и уже двигатель регулирует!». И вдруг, пнутый страшной догадкой прямо в инженерный инстинкт, запрыгнул на крыло без посредства стремянки.
- «Штуцер ты замасленный!!! Контрацептив резинотехнический!!! Ты что тут вытворяешь?!!! - пытался не верить своим глазам инженер.
- «Почему вы со мной так разговариваете, товарищ майор?» - с достоинством распрямился Юрий - «Я обороты регулирую».
- «Какого Микояна и Гуревича ты туда полез, наконечник полукруглый?! Какие регулировки крутил??».
- «Все» - гордо ответил Гамаюнов.
- «Ы-ы-ы-ы-ы!» - взвыл инженер и от осознания глубины и непоправимости покрылся трещинами, - «Я тебя контровкой удушу, тварь непьющая! Я твою башку об отбойник раскодирую, Чикатило техническое!!! Я тебе твои книги в твоё же жерло впрессую, чтобы остатки мозгов из ушей вылезли, Спиноза маслопузая !!!»
Инженер бесновался ещё долго. Он кидался в Юрика техническими описаниями и разнообразным инструментом, он бегал за Юриком вокруг укрытия, разбрасывая дёрн и нецензурные слова. Гамаюныч на бегу взывал к офицерской чести и цитировал статьи Устава о взаимоотношениях старших и младших. Личный состав отряда сидел на травке и тихо радовался. Парковый день удался.
Самолёт оттащили в ТЭЧ и сдали плюющейся и грозящей в пространство кулаками группе диагностики и ремонта двигателей, а униженного и оскорблённого Юрика отдали начальнику штаба на предмет хозяйственных работ.
Начальник штаба был опытным лётчиком со стальными нервами. Он знал, что делать в таких ситуациях. Он вывел Гамаюнова на плац, показал на кусты, растущие по периметру, объяснил, что они отрасли до полутора метров, а должны быть метр двадцать, дал заранее отмеренную палку означенной длины, взбодрил обещанием выговора и, довольный, удалился в кабинет. Юрик начал действовать бурно и сразу. Он каждые пять минут забегал в кабинет начштаба и уточнял: стричь кусты, кустарник или зелёные насаждения, попутно объясняя разницу, должен ли верх кустов отслеживать изгибы рельефа, приносил на бумажном обрывке составленный им по памяти реестр пород деревьев и свои предложения по маскировке здания штаба посредством высадки секвой и баобабов. Начальник штаба сбежал через час вместе со стальными нервами.