За неделю перед Пасхой зажгла сестра лампаду перед иконами в своем доме. Не угасая, она должна была гореть всю неделю. Съездила в район, купила кулич и готовилась освятить его на Пасхе. В Великий пост православные не должны употреблять жирную пищу. В последнюю неделю кушать только один раз в день. В последний день принимать пищу можно только после освящения ее священником. Когда закончился весь пасхальный обряд, она вместе с другими богомольцами присела на ступеньки у церкви и решила разговеться куличом и яичками. Но истощенный организм не принял пищи. Ей сделалось плохо. Тошнота подступила под самую грудь. В глазах потемнело. Прилегла на ступени. Ее окружили. Вышел батюшка и велел вызвать «скорую помощь». Прошло два часа, пока дождались «скорую». Сестра потеряла сознание и лежала без движения. Муж приехал в район к вечеру, а она уже бездыханная. Врачи дали заключение:отравление. «Нет, не отравление, —говорил Анатолий. — Накануне она рассказывала сон, как ее покойная мать звала к себе. Вот она и ушла, выбрала Светлое Воскресение. Душа ее будет вечно в царствии Небесном».
А лампада, зажженная ее рукой, горела, не угасая, еще два года. В память о жене, муж постоянно поддерживал горение, пока сам не оставил этот бренный мир.
«Шпион»
— Здравствуйте ! Петр Васильевич пришел! Сейчас он вам пропоет. Послушайте его голос ! —этими словами он каждый раз начинал свое представление, войдя в любой крестьянский дом. Снимал шляпу, ставил свой большой черный портфель куда-нибудь в уголок, приглаживал длинные напомаженные волосы, становился перед образами и начинал с молитвы «Отче Наш». Дальше шли «Богородица «, «Верую» и многие другие. Вдруг сбивался в словах и начинал петь на церковный лад песни «Катюша», «Сулико», «Полюшко-поле» и при том крестился и усердно кланялся. Под конец переходил снова на молитвы и заканчивал вопросом:
— Ну как ? Хороший у Петра Васильевича голос? За это подайте ему на пропитание !
А голос у него был действительно хороший. Густой, звучный бас. Исключительно правильное исполнение всех псалмов, даже без сопровождения хора, приводило в божественный трепет не только богомольных старушек, но и неверующих, скептиков.
Как при шторме и морской буре стихия выносит на берег обломки погибших кораблей, так и при войнах и революциях, на волнах всеобщей беды и горя выплескиваются на берег людские судьбы. Неприметные до войны нищие, калеки, странники вдруг оказались у всех на виду. Ходили они группами и в одиночку. Промышляли кто как мог. Одни просто просили на пропитание, другие пытались его заработать. Помогали по хозяйству, сидели с малыми детишками, пасли на околице гусей и мелкий скот. Петр Васильевич появился в нашей местности в середине 1942 года, когда эшелоны эвакуированных, наполнив Зауралье, начали разгружаться на наших станциях. Некоторые сказывали, он из южных районов. Другие утверждали, что из-под Новгорода Великого. И что родители его были священнослужителями, но при общем гонении на них репрессированы, угнаны куда-то на Север, да там и сгинули. А Петр, закончив духовную семинарию, тоже готовился стать священником, но, не выдержав потерю родителей, начал заговариваться, а потом и совсем свихнулся. Вообразив себя вечным странником, ушел в народ. Роста выше среднего, в черном осеннем с бархатным воротником пальто, в шляпе, с портфелем, он выглядел вполне солидно. Разговор со встречным начинал толково и обстоятельно, но потом вдруг начинал нести такую околесицу, что собеседник, махнув рукой, оставлял Петра Васильевича среди дороги.
На бытовые темы он не любил говорить, но если разговор касался священного писания и жития святых, тут ему не было равных. Свои доводы обязательно сопровождал пением божественных стихов и молитв. И настолько удачно у него это получалось, что послушать его сходились со всей округи. Особую популярность он приобрел за богослужение по погибшим воинам и во здравие живых. Молва дошла и до района, где в ту пору в средней школе размещался госпиталь для тяжелораненых. Им, видно, надоели ежедневные политбеседы, и они пожелали услышать православное слово. Но так как в округе найти священника было невозможно, а отказать раненым тоже нельзя, то решили пригласить Петра Васильевича. И он пришел. Его провели в палату, где лежали особенно пострадавшие и уже отчаявшиеся вернуться к жизни. Войдя в палату, он огляделся и, убедившись в отсутствии святых образов, вынул из портфеля иконку-складень, поставил на одну из тумбочек и начал службу. Мгновенно все этажи и коридоры наполнились его приятным сочным голосом. Раненые в других палатах всполошились: и кто на костылях, кто на колесах устремились в том направлении. Даже начальник госпиталя со своим замполитом подошли и замерли в оцепенении. А Петр Васильевич, обращаясь к пожилому лежащему бойцу, громогласно произносил : «Да святится имя твое ! Да приидет царствие твое! Да будет воля твоя !» Благодатные слезы умиления текли по щекам бывалого солдата. А божий служитель вдруг запнулся в словах и неожиданно завел всем знакомую песню «Тачанку». Кто слышал раньше о таких фокусах Петра Васильевича, начал посмеиваться, а другие недоуменно открывали рот, но поняв, что такое происходит не случайно, тоже начали хохотать и подпевать главному запевале. Через пять минут весь госпиталь уже гудел, распевая «Трех танкистов». А Петр Васильевич на полном серьезе продолжал креститься и отвешивать поклоны Святой Богоматери. Богослужительный концерт окончился. Пастыря увели в столовую, накормили и на дорогу дали, но больше уже не приглашали. А Петр Васильевич еще какое-то время ходил по окрестным деревням, проповедуя православную веру.