А там в дверях уже показалась фигура Хрущева. Стоит и ножкой помахивает: давайте, мол, лестницу, а то прыгну. Слава Богу, обошлось! А то быть бы беде.
Дорога от аэродрома до завода, около километра, сплошь была запружена заводчанами. Завод остановился. Машины шли одна за другой, но скорость развить им мешали встречающие. Плотно обступив дорогу с двух сторон, они внимательно всматривались в лица сидящих в машинах. Вдруг кто-то узнал Хрущева и закричал что есть мочи: «Вот он! Здесь Хрущев! Ура!» Народ прихлынул, и машина остановилась. Стекло опустилось, и мы увидели улыбающегося Никиту Сергеевича. Он протянул руку и начал нас приветствовать. Мы еще громче закричали: «Здравствуйте, Никита Сергеевич!» Все хотели пожать ему руку. Но охрана свое дело знала туго. Нас оттеснили, и машины удалились.
А мы, как малые дети, еще бежали за машиной, ликуя и восторгаясь.
Вспоминая те годы и события, невольно приходишь к заключению: какое же было раболепие, слепое поклонение кумиру у всех: и у высокого начальства, и у рядового обывателя. А стремянка та еще долго маячила на нашем аэродроме, ожидая повторного визита «великого преобразователя», но не дождалась.
Челноки (Притча о лепешке)
Встретил я недавно одного моего знакомого, некогда работавшего на заводе рядом со мной. Поинтересовался, как дела семейные, как закончил вечерний институт, достроил ли домик на садовом участке. В связи с резким изменением политической и экономической обстановки в стране спросил, какое его убеждение сейчас, какое кредо жизни. И поведал мне мой молодой друг, что институт он бросил. Квартиру от завода получил и завод бросил. Домик в саду не достроил, сад на произвол судьбы тоже бросил.
— Как же ты прокорм добываешь? За счет чего живет твоя семья и есть ли она у тебя?.
— Есть, — отвечает, — двое учатся в школе, а мы с женой работаем на пару. «Челноки» мы теперь. Снабжаем «комки» заморскими товарами. А кредо моей жизни в настоящее время — только деньги, как можно больше денег. Любым способом. Деньги — это все. И молюсь я теперь только этому Богу. Вот тогда я ему и рассказал притчу о лепешке.
Жил в своей Палестине некий Арам. Жил не богато, но очень хотел разбогатеть. И явился ему во сне сам Бог в образе старичка с бородкой и сказал: «Познай учение мое, следуй ему, трудись и молись. Тогда снизойдет на тебя благодать божия». С этого дня Арам полностью отдался учению и молитвам.
Год молится, два. Друзей и родных забыл. Плодородная земля его пустовала. Арыки высохли. Много Лун обошло Землю, а богатство к Араму все не шло и не шло. Наконец, не выдержал он, выходя из храма бросил шапку о землю и молвил: «Хватит, не верю я больше святым отцам. Нет у них милосердия ко мне. Не хотят мне помочь разбогатеть!» И тут вдруг выходит из храма тот седенький старичок с бородкой.
— Что ты, свет, богохульничаешь? Не сам ли виноват, когда труд на земле променял на моление Богу? Нечего возразить Араму, но желание свое он снова повторил и добавил, что готов служить кому угодно, лишь бы быть богатым.
Тогда старичок-схимник предложил ему уговор: «Будешь делать все, что я укажу, но при этом говорить мне правду и только правду. Поклянись на святых мощах!» Охотно поклялся Арам, не ведая, что предложит ему странный старичок. А старичок-то был святой. По современному — экстрасенс, значит.
— А сейчас вот тебе три деньги, пойди и купи три лепешки. Нам с тобой предстоит дальняя дорога, надо запастись провиантом. Купил Арам три лепешки, положил их в котомку, перекинул через плечо, и они двинулись. Долго шли. Устали. Ночь застигла. Подошли к широкой бурной реке.
— Вот здесь переночуем, а завтра пойдем дальше. Давай съедим по лепешке и ляжем спать, — сказал старик. Достал Арам две лепешки, поужинали, а третью завернул в котомку, положил под голову и задремал. Одной лепешкой Арам не насытился и надумал съесть оставшуюся. Посмотрев на старика и убедившись, что тот спит, достал лепешку и съел. На сытый желудок быстро уснул.
— Вставай, раб божий! Помолимся на восход, умоемся, позавтракаем и в путь! — Разбудил его схимник. Умылись. Помолились, а завтракать-то нечем. Лепешки-то нет.
— Кто же ее съел? Не ты ли, свет?
— Нет не я!
— Кто же мог подойти к нам ночью и взять лепешку у тебя из-под головы? Ты съел лепешку?
— Нет, не я! — взмолился Арам.
— Я тебе верю, ты же дал клятву говорить правду! Через реку переправы нет. Святой старичок ступил на воду и пошел, как по льду, предупредив Арама, что бы тот ступал за ним след в след. Но оступился Арам и течение подхватило его, закрутило.