Симонов сказал, что устроил в Лит. Россию кусок Зап. покойника, пойдет, кажется, 30-го/V.
Ад. и Еву, по последним, вроде точным, известиям снял д-р «Искусства» Савостьянов, известный трус и скотина.
Целую Вас обоих.
Ваша Лена.
ОТКРЫТКА: Москва, ул. Черняховского, д. 3, кв. 35. Сергею и Татьяне Ермолинским Куйбышев, 1.7.66 Милые! Дорогие!
Не приведи господь…
Да чтобы еще раз!..
Да разрази меня Бог!..
И за что это наказание? Сидела чудно дома, квартира пустая, друзья, ванна, телефон, вкусная еда, работа — что тебе еще нужно, собака, как говорится в «Ив. Вас.». Эх!.. Целую Вас. Ваша несчастная Лена.
Ялта. Дом творчества писателей,
Сергею Александровичу Ермолинскому
Москва, 3.5.67
Дорогие Таня и Сережа, получила Ваши обнадеживающие письма. Я — хорошая девочка. Поэтому Вы, Тусенька, подумайте, как меня нужно наградить. Но настроение у меня ужасное, и понять не могу — отчего. М.б. оттого, что сейчас наступило сравнительное затишье, и мне стало казаться, что люди увлеклись какой-нибудь новой сенсацией и забыли Мастера. Хотя вчера вдруг раздался телезвонок, и милый Сергей подошел ко мне с выпученными глазами и сказал: — Ермолинская Марика!?![126]
Это оказалась — и верно — Марика, кот. Передала просьбу какого-то швейцарца, знакомого ее друга детства Эдика (Эдмунда Эдмундовича С… ского, я забыла точную фамилию, но она была специально для Миши). Так вот этот швейцарец мечтает о Мастере. Я сказала, что она может дать ему мой № телефона.
Милые, у меня сейчас сидит некий француз Michel, студент Оксфордского у-та. Маргарита Алигер мне его рекомендовала. Я бы дорого дала, чтобы сидеть сейчас с Вами в Ялтинском саду, Москва пыльная, шумная и некрасивая.
Когда Вы собираетесь вернуться?
Напишите.
Целую Вас. Привет Маргарите Алигер[127].
Ваша Лена.
ЗАПИСКА: 7/VII-67
Мои хорошие, я — хорошая девочка, пусть мама и папа мне все купят!
А какова открытка, а? Вы бы от души повеселились, глядя на меня в Париже. Приеду, буду рассказывать.
Целую крепко.
Ваша Лена.
13/VII-67
Дорогие друзья, Вы меня никогда не поймете — одно дело путешествовать вдвоем с близким человеком, а совсем другое — одной. Совсем! Будьте здоровы. Любите друг друга и немного меня. Ваша Лена.
Ялта. Дом творчества писателей.
Татьяне Александровне Ермолинской
Москва. 2.5.68
Дорогие мои, это письмо Вам передаст мой молодой друг Юра Мочалов. Он поставил в Красноярске «Полоумного Журдена» и покажет Вам его в Ялте.
Туся, Тусенька, Таня, Танечка, Татьяна (я заговорила вроде Федина в «Братьях», фу!), у меня к Вам просьба. Очень для меня важная! Пойдите на репетицию «Журдена» и посмотрите своим точным взглядом художницы на костюмы актеров и постарайтесь помочь им, — при помощи какой-нибудь мелочи — (но сделанной с Вашим вкусом) исправить как-то слишком заметные дефекты в костюмах. Юра с беспокойством сказал мне, что в этом отношении он волнуется. И тут мне пришла в голову мысль: Татьяна сразу увидит как можно исправить ту или другую неудачу. Посоветует, приложит руки. Танечка, прошу Вас, а за это, «если будешь хорошей девочкой»… и т. д.
На закуску, Сережа, тебе приятное: прислали из Парижа экземпляр Мастера, и вместо предисловия твоя статья, по-моему хорошо переведенная. Я запросила экземпляр для тебя.
А засим обнимаю Вас
Ваша Елена Булгакова.
ОТКРЫТКА: СССР Москва, ул. Черняховского,
Сергею-Татьяне Ермолинским
Helene Bulgakov Paris 92, France
9/IV-69
Мои миленькие, хорошенькие Туся и Сергей! Я еще не ходила по этой набережной, т. к. у меня оказалась трещина на том самом ребре, из которого меня сделал Бог, и к тому же разрыв тканей. Боли адовые, хожу в каком-то дурацком бандаже, доктор обещает, что через дней 10 все пройдет. Ксения — ангельски нежна, я — жуткая скотина, т. к. вскидываюсь от боли. Но потом прошу прощенья, а она ревет. Лето, солнце, жара, тишина, петух. Будьте счастливы, здоровы. Я Вас целую. Ваша Лена.