На Западе собирается гроза
Не прошло и двух лет с тех пор, как я выехал из Германии. Иногда мне казалось, что я все еще слышу звук сапог марширующих по улицам гитлеровских солдат и их хриплые голоса. Видимо, поэтому все, что писалось о Западе в наших газетах, мною воспринималось остро.
В 1936 году угроза германской и японской агрессии стала более ощутимой, чем это было в 1935 году.
Выступая в Лиге Наций, Литвинов говорил: «Мы должны сознавать, что в настоящее время нет ни одного государства, большого или малого, которое не подвержено угрозе агрессии, и что если ближайшая война и пощадит то или иное государство, то оно рано или поздно привлечет к себе вожделение вышедшего победителем из войны агрессора».
Газеты этих дней много пишут о военных планах Германии. Известная французская журналистка Женевьева Табуи писала, что «осуществление германских планов в отношении Чехословакии, намечавшихся ранее на осень 1937 года, неожиданно перенесено на осень текущего года. …Германский план, по-видимому, включает организацию мятежа в немецких округах Чехословакии против центральной власти, а также создание «автономного правительства»
Первого августа – в международный и антифашистский день все газеты вышли со статьями, посвященными проблемам войны и мира.
Войны, собственно, уже идут. Италия послала войска в Абиссинию, в Испанки франкисты подняли мятеж против республики при полной поддержке и помощи из Италии и Германии.
Четвертого августа в Москве на Красной площади состоялся митинг солидарности с испанским народом. На митинге присутствовало сто двадцать тысяч трудящихся Москвы.
Открывая митинг, секретарь Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов Шверник сказал:
«Трудящиеся всего мира с глубочайшим волнением и тревогой наблюдают за событиями в Испании. Это чувство тревоги всего трудящегося человечества вызвано тем, что вокруг событий, происходящих в Испании, объединяются и борются два непримиримых лагеря. С одной стороны, лагерь фашизма, лагерь ничем не прикрытой зверской реакции, мракобесия и форсированной подготовки новой братоубийственной мировой войны.
С другой стороны – лагерь демократии, лагерь свободы, лагерь сторонников мира, отстаивающий жизненные интересы всего человечества, лагерь, объединяющий под знаменами единого фронта всех, кому дороги все лучшие завоевания человеческой культуры.
…Вот уже пять лет с 1931 года, как в Испании идет борьба революции и контрреволюции».
На митинге выступали рабочие, ученые, писатели, волнующие речи произнеси писатель Фадеев и академик Ферсман.
Такие же митинги прошли в Ленинграде, Киеве, Минске. В адрес президента Испанской республики Асанья и председателя Совета Министров Хираля направлялись телеграммы с выражением глубокого сочувствия и пожеланиями успехов в борьбе против реакции.
Все это говорило о нарастании накала борьбы и свидетельствовало о дальнейшем росте военной опасности. Мир неукоснительно двигался к войне.
Проверка партийных документов
В течение двух лет по всей стране проводились два больших партийных мероприятия – вначале проверка партийных документов, а затем их обмен. Как проверка партийных документов, так и обмен выявили в партии много чуждых людей, а также и прямых врагов, проникших в отдельные партийные организации.
Когда я прибыл в Челябинск, то на заводе проверка партийных документов еще полностью не закончилась, и на одном из открытых партийных собраний шло рассмотрение всей прошлой деятельности одного из членов организации.
Он был коренным жителем Челябинска – здесь в городе родился и за всю свою жизнь из Челябинска никуда не выезжал.
– Ну, а где ты был, когда казаки захватили власть в городе? Тогда все члены партии были мобилизованы для борьбы с казаками?
– За два дня до этого я уехал на охоту. И эти дни меня в городе не было, – ответил проходивший проверку.
– Все члены организации были предупреждены об опасности положения, как же ты это на охоту собрался в такое время? – последовал новый вопрос. – Струсил, что ли? Тогда так и скажи, чего же молчишь?
Спрашиваемый – один из работников отдела снабжения – высокий, худой человек, стоял опустив голову и переминался с ноги на ногу.
Кто-то из присутствовавших на собрании вполголоса произнес:
– Если бы мы все знали, что такие вопросы нам задавать будут – тогда наверное и проступков бы многих не совершали. А сколько ему в то время лет было?