– Что она как попугай затвердила: «как будто бы да как будто бы».
Слесарь Микулин кричал с места:
– Вы знаете, что Нечаев все время ко мне придирается, но я должен прямо сказать – врет баба. Надо ее освидетельствовать, она свихнулась, наверно.
– Да кто она? Откуда взялась?
Эти вопросы, обращенные к секретарю партийной организации Хитрову, вывели его из себя. Он обозлился.
– Не этот вопрос обсуждается, откуда она взялась, а обсуждается заявление гражданки… – ее фамилии Хитров не назвал.
– А Нечаева надо внимательно изучить. Вот и прошлый раз он не все партийной организации о себе рассказал. Скрыл от нас, что у него по прошлой работе выговор был.
Опять начался шум. Председатель долго стучал по столу, пытаясь навести порядок, а когда шум несколько стих, поднялся один из лучших бригадиров завода Андрей.
Его я хорошо знал. Это был старый член партии. Он вступил в организацию вскоре после Февральской революции. Дрался с Колчаком, а когда закончилась гражданская война, поселился в Челябинске. На заводе он работал с самого начала строительства. Андрея на заводе все хорошо знали и звали по имени. Многие не знали даже его фамилии. Рассудительный и спокойный человек, он многим давал полезные советы, и его вразумительные короткие речи производили большее впечатление, нежели длинные и цветистые выступления красноречивых ораторов.
Андрей поднялся, одернул для чего-то рубашку и оттянул воротник.
«Что-то он скажет? Видимо, волнуется», – подумал я.
– Не дело ты затеял, товарищ Хитров, – внешне спокойно произнес Андрей.
В зале стало тихо.
– Когда мы тебя в секретари выбирали, ты таким не был. Ну, что ты пристал к человеку. Говорил нам Нечаев о выговоре. Я как сейчас это помню. Он рассказывал нам, что на заводе, где он раньше работал, несчастный случай произошел – током человека убило. Хоть сам он и не виноват в этом, но раз под его началом работы велись, ему и отвечать. Вот его и наказали. Да вы все, наверное, помните это, – обратился он к собранию, – тогда Нечаеву даже вопросы задавали. Говорил ведь Нечаев о выговоре? – опять обратился Андрей к сидящим в зале.
– Говорил, говорил! – раздалось сразу несколько голосов.
– Ну вот, видишь? – и Андрей в упор посмотрел из председателя. – Как же это получается?
Хитров явно растерялся и буркнул:
– Ну, значит, я позабыл.
А Андрей продолжал дальше:
– Да нет, ты не забыл. Дай бог, чтобы у всех была такая память, как у тебя. Ты скажи лучше, зачем вы человека хотите утопить? Вот что на собрании надо обсуждать. Утопить Нечаева мы не дадим, Хитров! – тихо, но твердо произнес Андрей. – Не дадим! Ты это знать должен.
Речь Андрея произвела потрясающее впечатление. Все вдруг почувствовали огромную силу – силу партийной организации большого завода. Об этой несгибаемой сило большой правды напомнил Андрей.
– Если у тебя, товарищ Хитров, есть какие-то сомнения в том, что сказал Нечаев, давай проверим. Поручим группе товарищей все как следует проверить, тогда и решать будем. Выберем вот сейчас трех-четырех человек и проверим. Да я и сам могу, если вы доверите и поручите мне участвовать в этой проверке. А зря наговаривать на людей нельзя. Нечаев не первый год в партии. Он Деникина в восемнадцатом году бил. Я – Колчака, а он – Деникина.
Предложение Андрея было принято.
Когда расходились с собрания, по дороге домой я подумал: «Почему мы не избрали секретарем партийной организации Андрея? Многие его тогда при перевыборах называли. Нет, не согласились. Он нужен на производстве. Его трудно будет заменить. А руководить заводской партийной организацией разве легче? Где важней иметь таких людей, как Андрей? Ошибку допустили, что секретарем Хитрова выбрали. Нельзя было этого делать». С этими тяжелыми думами я вернулся домой.
– Тебе с завода звонили несколько раз. Просили, чтобы позвонил, как только с собрания придешь, – сказала жена.
Когда я позвонил, дежурный по заводу сказал:
– Пришла телеграмма из Москвы.
– Прочитайте, – попросил я дежурного.
– «Открепляйся в Ростокинский райком партии. Выезжай в Москву. Решение состоялось. Завенягин, Тевосян».
Абрам Павлович Завенягин в то время был уже первым заместителем наркома тяжелой промышленности. Иван Тевадросович Тевосян только что был утвержден главным инженером Главного управления по кораблестроению вновь организованного Наркомата оборонной промышленности. Но на этом посту Тевосян пробыл недолго. Через пару месяцев состоялось новое назначение – его назначили начальником этого управления, а еще через месяц утвердили заместителем наркома оборонной промышленности.