Заботились о турецком товарище и мы так, как только могли, деля с ним скудные запасы пищи: он едет к Ленину…
И вот теперь Ленина не стало.
Что же будет?
23 января гроб с телом Ленина должны были доставить с Павелецкого вокзала в Колонный зал Дома союзов. Я пошел к вокзалу. Было холодно, и шел небольшой снег. Вдоль всего пути траурной процессии по обеим сторонам улиц стояли охваченные глубокой скорбью люди. Опущенные плечи, понуро склоненные головы – казалось, все мы стали как-то меньше ростом. Было тихо. Это была тишина большой тревоги и невыносимого горя. По щекам некоторых идущих за гробом и стоящих на тротуарах людей текли слезы. Плакали на всем протяжении траурной процессии. Такого массового горя я никогда не видел, никогда о таком горе не читал и не слышал.
Так шли до Колонного зала Дома союзов. В этот день был открыт доступ к гробу. Все пространство улиц и площадей в районе Дома союзов было заполнено медленно движущимися лентами скорбящих людей. Казалось, что этому бесконечному людскому потоку нет ни конца ни края.
А мороз все крепчал. Ртуть в термометрах держалась на 30° ниже нуля. Вера Инбер писала:
На улицах горели костры. Озябшие люди выскакивали из очередей и бежали к горящим дровам, протягивая окоченевшие руки к огню.
На шапках и воротниках висела замерзшая влага дыхания. На бровях блестели кристаллики льда. У некоторых лица бороздили, как раны, струйки застывших слез.
Мне было очень холодно, и я также несколько раз выходил из своей очереди и подбегал к огню. Часов в двенадцать ночи я прошел в первый раз мимо гроба Ленина, не спуская глаз с этого знакомого по фотографиям, такого подвижного и, увы, теперь мертвого лица.
Выйдя из здания Дома союзов, я опять включился в поток людей и в четыре часа утра снова увидел Ленина.
27 января в день похорон раздались разрывающие сердце гудки фабрик, заводов, электростанций. Гудели паровозы и автомашины.
Это были звуки невыразимого горя, такого горя, какое нельзя передать ни словами, ни голосом человека. Все движение замерло. Остановились пешеходы. Страна прощалась с Лениным
Мы будем это делать первыми
Прошло почти четыре года со дня смерти Ленина.
В декабре 1927 года XV съезд партии принял постановление «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства». Открылись величественные перспективы, предстояло заложить фундамент новой, социалистической экономики. Мы это будем делать первыми в мире. Мы должны будем превратить нищую крестьянскую страну, зависимую от милости капиталистических стран, в могучую индустриальную державу. Собрании, споры. Вместо пятилетки предлагается двухлетка. Кое-кто не верит, что мы сможем построить социализм в окружении капиталистического мира.
Ложь! Построим. Обязательно построим!
Хотелось быстрее заканчивать курс обучения в академии и идти гуда – на строительство, на практическую работу. По для того чтобы строить, надо много знать. Нужно учиться. Стране нужны грамотные люди. Надо заново создавать многие производства.
Свои природные богатства в сыром, необработанном виде мы везли в другие страны. Нам тогда еще было неизвестно, что во многих меднорудных месторождениях, помимо меди, содержится золото и серебро, а нам платили только за медь. На нашей марганцевой и хромистой руде богатели иностранные фирмы. Мы получали гроши за наши бесценные товары. Позже мы установили, что при плавке цинковых руд с газами в воздух летит нужный нам кадмий, но мы его не умели улавливать. Мы по владели ни техникой производства, ни умением еще торговать. Все эти вопросы горячо обсуждались на страницах наших газет, на собраниях и совещаниях. По ним шли непрерывные дискуссии.
Вот сейчас многое кажется смешным. Неужели это серьезно можно было обсуждать?
«Автомобиль пли автотелега»? – ставил вопрос Осинский. Что следует делать – строить хорошие современные дороги и создавать автомобильную промышленность или же к существующему бездорожью приспосабливать транспорт – создавать специальную конструкцию телеги с механической тягой?
…Вместе с утверждением первого пятилетнего плана принимается решение командировать на обучение за границу группу молодых специалистов. С рядом иностранных фирм заключаются соглашения о технической помощи, поставке оборудования, строительстве предприятий.
На выучку на заводы Форда в Детройт направляется большая группа советских инженеров, техников, мастеров. Они должны изучить автомобильное и тракторное дело, чтобы руководить в последующем работой на строящихся заводах в Горьком и Сталинграде.