- Здрасьте, здрасьте. А мистер Фарнон дома?
- Нет, он еще не вернулся. Не мог бы я вам помочь?
- Ага. Передайте ему от меня, когда он вернется, что у Берта Шарпа в Барроу-Хиллз надо бы корову просверлить.
- Просверлить?
- Угу, она на трех цилиндрах работает.
- На трех цилиндрах?
- Ага! И если ничего не сделать, так как бы у нее мошна не повредилась!
- Да-да, конечно.
- Не доводить же до того, чтобы у нее опухло, верно?
- Разумеется, нет.
- Вот и ладно. Значит, скажете ему. Счастливо оставаться!
Я медленно вернулся в гостиную. Как ни грустно, но я выслушал первую в моей практике историю болезни и не понял ни единого слова.
Не успел я сесть, как колокольчик вновь зазвонил. На этот раз я испустил грозный вопль, остановивший собак, когда они еще только взлетели в воздух. Сразу разобравшись, что к чему, они обескураженно вернулись на облюбованные места.
Теперь за дверью стоял серьезный джентльмен в кепке, строго надвинутой на уши, в шарфе, аккуратно укутывавшем кадык, и с глиняной трубкой точно в середине рта. Он взял ее в руку и сказал с сильнейшим ирландским акцептом:
- Моя фамилия Муллиген, и я хотел бы, чтобы мистер Фарнон изготовил микстуру для моей собачки.
- А что с вашей собачкой, мистер Муллиген?
Он вопросительно поднял бровь и поднес ладонь к уху. Я загремел во весь голос:
- А что с ней?
Он несколько секунд смотрел на меня с большим сомнением.
- Ее выворачивает, сэр. Очень сильно.
Я почувствовал под ногами твердую почву и уже прикидывал, как точнее поставить диагноз.
- Через сколько времени после еды ее тошнит?
- Что-что? - Ладонь снова поднялась к уху.
Я нагнулся поближе к нему, набрал воздуху в легкие и взревел:
- Когда ее выворачивает... то есть тошнит?
Лицо мистера Муллигена прояснилось. Он мягко улыбнулся.
- Вот-вот. Ее выворачивает. Очень сильно, сэр.
У меня не осталось сил на новую попытку, а потому я сказал ему, что позабочусь о микстуре, и попросил его зайти позднее. Вероятно, он умел читать по губам, потому что медленно побрел прочь с довольным видом.
Вернувшись в гостиную, я рухнул на стул и налил себе чаю. Едва я сделал первый глоток, как колокольчик снова зазвонил. На этот раз оказалось достаточно одного свирепого взгляда, чтобы собаки покорно вернулись на свои места. От их сообразительности у меня стало легче на душе.
За дверью стояла рыжеволосая красавица. Она улыбнулась, показав множество очень белых зубов.
- Добрый день, - произнесла она светским тоном, - Я Диана Бромптон. Мистер Фарнон ждет меня к чаю.
Я сглотнул и уцепился за дверную ручку.
- Он пригласил ВАС на чай?
Улыбка застыла у нее на губах.
- Совершенно верно, - сказала она, чеканя слова. - Он пригласил меня на чай.
- Боюсь, мистера Фарнона нет дома. И я не знаю, когда он вернется.
Улыбка исчезла.
- А! - сказала она, вложив в это междометие чрезвычайно много.- Но в любом случае не могу ли я войти?
- Ну конечно. Разумеется. Извините, - забормотал я, поймав себя на том, что гляжу на нее с разинутым ртом.
Я распахнул дверь, и она прошла мимо меня без единого слова. Дом, по-видимому, был ей знаком: когда я добрался до поворота, она уже исчезла в гостиной. Я на цыпочках прошел мимо, а дальше припустил по извилистому коридору галопом и ярдов через тридцать влетел в большую кухню с каменным полом, где обнаружил миссис Холл. Я бросился к ней.
- Там пришла гостья. Какая-то мисс Бромптон. Она тоже приглашена к чаю! - Я чуть было не потянул миссис Холл за рукав.
Ее лицо хранило непроницаемое выражение. А я-то думал, что она хотя бы горестно всплеснет рукамя! Но ей как будто даже в голову не пришло удивиться.
- Пойдите займите ее разговором, - сказала она. - А я принесу еще пирожков.
- Но о чем же я буду с ней разговаривать? А мистер Фарнон, он скоро вернется?
- Да поболтайте с ней, о чем вздумается. Он особенно не задержится, ответила миссис Холл невозмутимо.
Я медленно побрел в гостиную. Когда я открыл дверь, девушка быстро обернулась и ее губы начали было раздвигаться в новой ослепительной улыбке. Увидев, что это всего лишь я, она даже не попробовала скрыть досаду.
- Миссис Холл думает, что он должен скоро вернуться. Может быть, вы пока выпьете со мной чаю?
Она испепелила меня взглядом от моих всклокоченных волос до кончиков старых потрескавшихся ботинок. И я вдруг почувствовал, как запылился и пропотел за долгую тряску в автобусе. Затем она слегка пожала плечами и отвернулась. Собаки смотрели на нее с вялым равнодушием. Комнату окутала тягостная тишина.
Я налил чашку чаю и предложил ей. Она словно не заметила этого и закурила сигарету. Тяжелое положение! Но отступать мне было некуда, я слегка откашлялся и сказал небрежно:
- Я только что приехал. И возможно, буду новым помощников мистера Фарнона.
На этот раз она не потрудилась даже посмотреть на меня и только сказала "а!", но вновь это междометие прозвучало как пощечина.
- Места тут очень красивые, - не отступал я.
- Да.
- Я впервые в Йоркшире, но то, что я успел увидеть, мне очень нравится.
- А!
- Вы давно знакомы с мистером Фарноном?
- Да.
- Если не ошибаюсь, он совсем молод. Лет около тридцати?
- Да.
- Чудесная погода.
- Да.
С упрямым мужеством я продержался еще пять минут, тщетно придумывая, что бы такое сказать пооригинальнее и поостроумнее, но затем мисс Бромптон вынула сигарету изо рта, молча повернулась ко мне и вперила в меня ничего не выражающий взгляд. Я понял, что это конец, и растерянно умолк.
Она опять отвернулась к стеклянной двери и сидела, глубоко затягиваясь и щурясь на струйки дыма, вырывавшиеся из ее губ. Я для нее не существовал.
Теперь я мог, не торопясь, рассмотреть ее - и она того стоила. Мне еще ни разу не доводилось видеть вживе картинку из журнала мод. Легкое полотняное платье, изящный жакет, красивые ноги в элегантных туфлях и великолепные ниспадающие на плечи рыжие кудри.
Я был заинтригован: вот она сидит тут и ждет не дождется жирного немчика-ветеринара. Наверное, в этом Фарноне что-то есть!
В конце концов мисс Бромптон вскочила, яростно швырнула сигарету в камин и возмущенно вышла из комнаты.