Такая жизнь!
Ничто в ней не забыто.
Торжественно проходят предо мной
Десятки биографий знаменитых,
Соединенные в одной…
В. Р. Менжинская. Детство и юность[7]
Вячеслав Рудольфович Менжинский был сыном преподавателя истории. Дед его с материнской стороны тоже был историком. Этим, может быть, объясняется его увлечение историей и исторический подход к событиям, характерный для всей его деятельности. В раннем детстве Вячеслав был задумчивым, не любившим шумных игр мальчиком. Дружил только с сестрами, и эта дружба прошла глубокой бороздой через всю его жизнь. В детские годы он особенно близок был о младшей сестрой Людмилой[8]. Они вместе играли, вместе слушали по вечерам рассказы матери, которая пересказывала им сказки, детские рассказы и художественные произведения. На ее столике всегда была какая-нибудь книга, из которой она черпала материал для вечерних рассказов. Она же научила их обоих читать, занималась с ними до самого поступления в гимназию, долго еще внимательно следила за их гимназическими занятиями. Начитанная и образованная, яркая общественница в молодости, одна из основательниц… высшего учебного заведения для женщин, Бестужевских курсов[9], она не терпела обывательщины, мещанства, компромиссов. Из глубины шестидесятых годов она вынесла горячую любовь к свободе, активное сочувствие к униженным и эксплуатируемым народам и классам. Болезнь не позволила ей непосредственно принять участие в борьбе, но взгляды ее оказали сильное влияние на слагавшееся мировоззрение детей…
В 1893–1894 годах за столом петербургской публичной библиотеки можно было часто встретить двух молодых людей. Один из них — в синей студенческой тужурке, с пышной шапкой волос и небольшими усиками. Другой — с великолепно вылепленным лбом, умными карими глазами, часто смеющимися то лукаво, то ласково. Оба молодых человека походили друг на друга тем, что всегда были окружены грудой серьезных книг, читали и делали выписки, не обращая внимания на окружающих.
Они не были знакомы и едва ли при случайных встречах запоминали друг друга. Но пройдет еще несколько лет, и дороги обоих любителей чтения пойдут вместе. Более старший, Владимир Ильич Ульянов, станет создателем рабочей партии нового типа — большевистской партии, а Вячеслав Рудольфович Менжинский — его верным учеником, соратником.
Не случайно Ленин и Менжинский стали частыми посетителями библиотеки: книги были постоянными их спутниками. Ленин овладел всей суммой человеческих знаний, критикуя и перерабатывая их, для того чтобы продолжать великое учение Маркса и Энгельса.
И Менжинского книга сопровождала с раннего детства. У отца была довольно большая историческая библиотека, и любимым занятием Вячеслава, как только он научился читать, было вытащить из отцовского шкафа книгу и уноситься мыслью за героями Плутарха и Тацита, Карамзина и Соловьева. История навсегда осталась его любимой наукой.
Но вот как-то попалась ему книга Лермонтова. И рядом с историей стала поэзия:
Вячеслав решил стать поэтом. Забравшись в укромный уголок, он исписывал стихами целые тетради. Позднее Вячеслав полюбил Некрасова. Молодому Менжинскому по душе был поэт, который срывал раскрашенную маску с неприглядного лица царской России. Взволнованно декламировал Менжинский наизусть сотни пламенных строк своего любимого поэта:
Обличительная поэзия Некрасова заставляла Менжинского присматриваться к страшным картинам жизни народа под ярмом царизма. Борцы с тиранами, которых Вячеслав встречал на страницах исторических книг, и пламенные стихотворения любимых поэтов воспитывали в мальчике свободолюбивый дух, ненависть к угнетателям.
Перед Менжинским раскрылись двери гимназии[10]. Но даже став взрослым, он говорил, что если ночью у него был кошмарный сон, то это значило, что он видел во сне свою гимназию.
Из царства мысли и высоких стремлений умный, начитанный мальчик попал в тюрьму мыслей. Это все равно, что со свежего горного простора, где кругом раскрывались широкие дали, войти в затхлый сырой каземат.
Главным предметом в гимназии того времени были «мертвые языки». Так назывались латинский и греческий языки, на которых ни один ныне живущий народ не говорил. По-латыни и по-гречески было написано древними авторами много прекрасных произведений, но изучали эти языки не потому, что на них говорили тысячелетия назад великие народы, а потому, что они были очень трудны и требовали много времени. Они отвлекали ребят от действительной жизни, не оставляя времени для свежих мыслей. Думать и писать надо было слово в слово, как написано в учебниках. Сухие чиновники-учителя преследовали самостоятельные мнения.
Во Франции когда-то были «компрачикосы» — злодеи, которые помещали детей в уродливые вазы и выращивали по форме вазы страшных уродов. Вот такими «компрачикосами» были многие учителя царских гимназий, которые из гимназистов выращивали покорных, нерассуждающих чиновников. Они уродовали не тело, а ум.
Рано разбуженная чтением любознательность не находила себе пищи в классической гимназии, которая стремилась воспитать из молодежи покорных исполнителей царской власти. Преподаватели требовали не понимания предмета, а исключительно зубрежки. Гимназисты должны были выучивать учебники наизусть, это касалось и таких предметов, как история, литература. Сочинения писались для изощрения в формальном мышлении, всякое откровенно высказанное мнение преследовалось. Понятно, что в результате всего этого у любознательных юношей параллельно с гимназической шла другая жизнь. Часто можно было застать Вячеслава Менжинского в такой позе: на столе учебник, а на коленях совершенно посторонняя гимназической учебе книга. Весь Достоевский, критики, полулегальные брошюры были прочитаны таким образом. Сочинения Писарева, Добролюбова, Чернышевского, которые в то время были изъяты из обращения, передавались из рук в руки и продолжали оказывать свое влияние на молодежь.
Восьмидесятые годы прошлого столетия, в которые протекала гимназическая жизнь Вячеслава Менжинского, были годами реакции, безвременья, годами проповеди малых сил. «Исполняй свою работу, обслуживай свою семью и сиди тихонько в своем уголке, — твердила вся пресса, — старшие за тебя все обдумают». Самодержавие предприняло ряд шагов, чтобы восстановить крепостное право. Был введен институт земских начальников, имевших право пороть крестьян. Революционеры, если они не были заключены в тюрьмы и сосланы, уходили в глубокое подполье. Либералы из старшего поколения твердили о достижениях так называемой эпохи великих реформ, обращая свои взгляды назад. Требовалась большая вдумчивость, чтобы разобраться в этих вопросах и найти звено, за которое можно было ухватиться.
Менжинского возмущали лицемерные речи, которыми самоуслаждались либералы и в которых они хотя и задевали остроумно правительство, но намеренно не затрагивали основ существующего общества. Его мучила социальная несправедливость. Он часто думал об уходе из семьи, где он все же пользовался некоторыми привилегиями сравнительно с крестьянами и рабочими, но в конце концов решил остаться и продолжать учение, считая, что принесет больше пользы народу, если станет служить ему, приобретя необходимые знания.
7
Воспоминания Веры Рудольфовны Менжинской, старшей сестры В. Р. Менжинского, впервые были опубликованы в 1938 г. в «Историческом журнале» № 7 под названием «Дореволюционные годы Вячеслава Рудольфовича Менжинского». Частично, с дополнениями автора печатались в 1939 г. в журнале «Пионер» № 5. Полностью воспоминания опубликованы в 1969 г. в № 5(23) «Библиотечки журнала „Пограничник“» под названием «Пламенный революционер».
8
Младшая сестра В. Р. Менжинского — Людмила Рудольфовна (1878–1933), член Коммунистической партии с 1904 г. До Октябрьской революции учительствовала в Петербурге. Во время первой российской революции работала в технической секции ЦК, затем секретарем Петербургского комитета РСДРП. Сотрудничала в «Правде», входила в состав первой редакции журнала «Работница». После Февральской революции работала в Секретариате ЦК, была членом Петербургского комитета партии. После Октябрьской революции — член коллегии Наркомпроса РСФСР. В 1921 г. назначена заместителем заведующего отделом Работниц ЦК РКП(б), затем председателем Всероссийской комиссии по ликвидации неграмотности. С 1922 по 1926 г. — член коллегии Наркомпроса УССР, а затем проректор Академии коммунистического воспитания, заместитель заведующего городским отделом народного образования Москвы.
9
Бестужевские курсы — высшее женское учебное заведение в Петербурге, учрежденное в 1878 г. кружком прогрессивной интеллигенции во главе с профессором Бекетовым. Имели словесно-исторический и физико-математический факультеты. Свое название получили по фамилии руководителя курсов профессора русской истории К. Н. Бестужева-Рюмина. В 1886 г. курсы, как и другие женские учебные заведения, были закрыты царским правительством. Возобновили свою деятельность лишь в 1890 г. После Октябрьской социалистической революции слились с Петроградским университетом.
10
В. Р. Менжинский учился в 6-й С.-Петербургской гимназии, которая располагалась на Фонтанке, у Тучкова моста.