– Вот значит ты какой, крысиный братик, – он улыбнулся, демонстрируя золотой зуб, – Лукас так просил перед смертью тебя не трогать. Говорил, что ты ни при чем, что ты не в курсе всех его дел. Даже рассказал, где спрятал пыльцу и бабки. Лошара, – мужчина смачно сплюнул на пол.
Якен рванул вперед, но, к счастью, его сдержали Леонардо и Диего.
– Эй, жеребец, не рви жилы. У твоих друзей ума побольше, я так погляжу, – незваный гость продолжал паясничать, – Твое счастье, что ни граминки не пропало. Иначе – я бы и твою бошку расхуярил… А так – брат не должен платить за брата, – его желтые, узловатые пальцы перебирали четки, – Наш Жака очень справедлив, не находишь? – с этими словами мужик заржал, потом – закашлялся, – Кстати, тебе работа не нужна?
– Нет, спасибо. У меня есть.
– Да. Лукас говорил, какой ты умный. Механик или вроде того, – мужчина скучающе зевнул, – Глупый, бедный Лукас, упокой Господь его душу. Не воруй, не употребляй, исполняй ответственно – и будет тебе большое счастье. Нет же. Огорчил брата, и сам огорчился. И могилки нет, и не сыщешь. Аллигаторы любят свежее мяско, – он заржал, запрокидывая голову, – Впрочем, девочки, что-то я разболтался. Приберите тут и не слишком огорчайтесь. О некоторых вещах стоит забыть.
Якен зарычал от бессильной ярости. Нет толку идти в полицию – она куплена такими, как Жака, сам он тоже бессилен против них. Теперь он остался совсем один.
– Якен… Чувак. Надо что-то делать. Давай, вставай. Тебе скоро на работу, – внезапно Леонардо заплакал, растирая слезы по лицу.
Якен быстро нашел свои документы, сложил вещи в рюкзак. Тот тип не нашел его тайник с деньгами. Или не искал. К счастью. Ему очень необходимы те несколько тысяч реал, что он сумел накопить.
– Что ты будешь делать дальше?
– Не знаю. Первое время побуду у крестного. Думаю, ночь или две перекантуюсь. А там… увидим. Может быть, я еще вернусь сюда. Хотя, мне этого вовсе не хочется. Жакарезинью забрал все, что мне было дорого. Я не хочу сюда возвращаться. Пошли, парни… Здесь больше нечего делать.
На работе Якен вкратце рассказал о том, что случилось. Эдуардо Старк поинтересовался, есть ли ему куда податься и что он планирует делать дальше.
– Я заходил с утра к Батисте. Как вы уже поняли – он мой крестный. В общем, пока я поживу у него. А там – буду снимать комнату у какой-то старой донны.
В принципе, так и получилось. Через две недели поисков подходящего жилья Якен снял комнату у одного пожилого мужчины. И сдал квартиру, оставшуюся в Жакарезинью. Деньги никому не помешали, а нищим выбирать не приходится.
– Сынок. Об одном тебя попрошу – если ты задумаешь привести сюда подружку – не шумите сильно. Тихонько как-то, хорошо? А если я приведу сюда подружку – мы шуметь не будем. У нас уже не тот возраст, – с этими словами Исидоро Кирин, новый квартирный хозяин Якена, гулко рассмеялся.
Дни сменялись неделями, недели складывались в месяцы. Наступила весна, а там пришло и лето. Постепенно, Якен познакомился со всей семьей дона Эдуардо. С Роберто и Жоаном, с Сансой, с Бартоломеу и маленьким Рикардом, который однажды приехал в сопровождении матери на коляске.
Со всеми, кроме средней дочери синьора Старка.
– О, это не девочка, а динамит. Ей то ли пять, то ли шесть лет, но такое шило в жопе, что только следи. За словом в карман не полезет, нет. Умная малая, что не говори, – Рауль Брага улыбнулся.
С ним у Якена завязались довольно дружеские отношения. Как говорил Рауль : «Фавеладос всегда поймут друг друга». Выходец из фавелы Морро дос Макакос, выросший в обществе отца-садиста, синьор Брага понимал ужас, который пережил Якен. Его недоверие, скрытность, нежелание контактировать с властями.
– Если бы полиция работала по-людски. Так нет, эти суки ловят детей с перочинными ножичками. А в таких скотомогильниках, как Жакарезинью, Маре, Сидаде де Деуш и так далее – их днем с огнем не сыщешь. В лучшем случае – они не предпримут ничего. В худшем – сами же и сдадут тебя этому Жаке, – Рауль немного разоткровенничался, когда они однажды решили пойти в бар после работы, – Я вырос в Морро дос Макакос. И не понаслышке знаю о таких вещах, – в его водянистых, серых глазах застыло холодное возмущение, – Взять хотя бы моего покойного батю. Что он вытворял со своей покойной законной женой, да и с моей мамой. Мучил и меня, и моего сводного брата. Как вы думаете, кто-то освидетельствовал побои или увечья? Хрен там. Когда Доминику исполнилось восемнадцать, он забрал меня, и мы переехали в Росинью***. Хрен редьки не слаще, конечно, была адская жопа – брату приходилось пахать и учиться одновременно, он и меня устроил помощником в тот магазин. Хотя, мне было всего двенадцать, и это было незаконно. Зато нас никто не бил, не резал бутылками, и я впервые стал спать по ночам как человек, а не в полудреме с одним прикрытым глазом, – мужчина взъерошил свои кудрявые волосы, – Я стараюсь быть нормальным. И, вроде бы, у меня получается. Но… Господи, Боже. Я живу в постоянном страхе стать таким же, как и батя. Хотя, вроде ни я, ни Доминик не похожи на него в этом плане. Ну, в смысле, внешне мы выглядим как тот упырь белесоглазый. И такие же носатые. Но, у брата хоть руль не на пол-лица, как у меня. А так… У нас свои загоны, но желания замучить кого-то до смерти у меня пока не наблюдалось. Вернее, кого-то, кроме отца. Того я бы не пожалел… Его счастье,что сдох, скотина…
Восьмого декабря стояла приятная пасмурная погода, нетипичная для начала лета. Якен любил такие дни – когда тучи защищают город от немилосердного солнца, но, тем не менее, стоит тепло.
Все утро было занято суетой – перед Рождеством дела всегда шли оживленно. Мужчины решили сделать маленький перерыв около часа дня – надо подкрепиться, иначе до вечера не выдержишь.
Зайдя в комнату для персонала, Якен увидел, что Джонас разговаривает с какой-то маленькой девочкой, незлобно подшучивая над ней.
– А это кто? – серые глаза серьезно изучали только что вошедшего Якена.
– Якен Х’гар. Вырастешь – и вы поженитесь, – Монтейра засмеялся, подмигнув ничего не понимающему юноше.
– Крестный, ты чо, совсем? Какое жениться – мне только шесть, я в школу только в феврале пойду! И вообще. Он старый и некрасивый, я на таком не женюсь.
– Жениться-не женишься, а вот замуж выйдешь, – мужчина смеялся собственной шутке.
– Нет!
– Да! И вообще. Нельзя говорить человеку, что он некрасивый. Даже если это правда. Особенно, если это твой будущий муж.
Поднявшись, девочка сердито хлопнула слишком развеселившегося Джонаса по ладошке, потребовав немедленно прекратить этот цирк.
– Действительно. Я пока не хочу ни на ком жениться.
– Слава Богу! Ты извини, ты красивый. Наверное. А папа еще долго будет работать? О, привет, – девочка поднялась с дивана, подбежала к отцу, – Вот твой обед. А я пока пойду к донне Элизе и Пирожку.
– Хорошо, милая. Только я буду обедать немного позже. Иди домой аккуратно, передай маме, что сегодня мы задерживаемся на работе.
– Ага. Хорошо.
Поцеловав отца в щеку на прощание, девочка побежала.
– Ушла твоя невеста, – Джонас ущипнул Якена за руку.
– Ну, прекрати.
– Не могу. У меня дурашливое настроение, что бывает в принципе редко, и мне охота кого-то достать. Эду на такое не ведется, Рауль – тоже, остались только вы с Арьей, как самые морально неустойчивые.