Сложность обучения была одной из главных причин того, что в первые годы Советской власти ликвидация неграмотности у народов с арабской письменностью осуществлялась весьма медленными темпами. По данным переписи 1926 г. процент грамотности населения от 9 лет и старше в Азербайджане составлял 25,2%, в Казахстане — 22,5, в Киргизии — 15,1, в Туркмении — 12,5, в Узбекистане — 10,6, в Таджикистане — 3,7%.
Переход на более простую и доступную народным массам графическую основу письма был насущно необходим ввиду экономических и культурных потребностей народов, начавших социалистическое строительство.
До революции языковеды в основном были заняты изучением истории языков и выявлением родственных связей между ними, теперь, «революцией призванные», они должны были перестроить свою работу и решить многие неотложные социолингвистические проблемы, связанные с изучением состояния и перспектив функционального развития различных языков и диалектов.
Ученые столкнулись со множеством теоретических вопросов, от решения которых зависели конкретные практические шаги по созданию новых и улучшению старых письменностей. Так, на базе достигнутых успехов теоретического языкознания необходимо было разработать научно обоснованный алфавит для массового практического применения. Среди ученых имелись расхождения по ряду принципиальных вопросов. Одни, например, считали, что алфавит должен быть фонетическим, т. е. он должен отражать все без исключения звуки языка. Другие, наоборот, настаивали на его фонемном характере, когда в алфавите обозначаются лишь фонемы (основные смыслоразличительные звуки).
В ходе научных споров проф. Н. Ф. Яковлевым была предложена математическая формула построения алфавита[3], существо которой сводилось к максимальной экономии букв при разработке алфавитов для языков с большим числом согласных фонем, каковыми являются большинство кавказских языков. В основном наиболее приемлемым был признан алфавит, в котором представлены все фонемы данного языка.
Этот принцип отстаивал и А. А. Реформатский, известный своими работами по прикладной лингвистике. Он придавал большое значение также внешнему виду букв. Подчеркивая различную роль гласных и согласных в процессе чтения, А. А. Реформатский считал необходимым, чтобы эти две группы фонем отличались друг от друга графически, он считал, что «любой графический знак дан в отношении восприятия в ряде графических признаков, к которым мы можем причислить: 1) принадлежность к тому или иному алфавиту; 2) признаки определенной гарнитуры по рисунку; 3) признаки характера шрифта в пределах гарнитуры по рисунку и пятну (прямой, курсив, светлый, полужирный, жирный); 4) величину шрифта по кеглю; 5) величину и рисунок шрифта по внутрикеглевому варианту (строчной, прописной, капитель) — все это будут шрифтовые графические признаки»[4]. По мнению А. А. Реформатского, рациональный алфавит должен обладать не только индивидуальной, но и групповой, систематической дифференциальностью знаков.
Языковеды считали, что алфавиты должны целостно и органически отражать структуру языка, и в первую очередь его фонемный состав, избегая при этом лишних знаков; для выражения звуков разного типа нельзя использовать тождественные и сходные знаки; в графической систематике должна найти свое адекватное выражение языковая систематика, и в первую очередь фонематическая; недопустимы двух‑ и многобуквенные обозначения, каждая качественно своеобразная единица алфавита должна иметь единый знак; наиболее часто встречающиеся фонемы должны выражаться более простыми знаками, а для менее часто встречающихся фонем можно допустить и более сложные знаки, и т. д.[5]
Наряду с лингвистами над теоретическими вопросами письменностей трудились педагоги, психологи и др. Они предъявляли свои требования к создаваемым алфавитам[6].
3
5
См.:
6
См.: