– С таким красавцем только Сенусерт соблазнять или белуху Юлию,– буркнул он по-русски и, отвернувшись от зеркала, собрался нырнуть в кровать, застеленную белоснежными простынями.
– Что ты сказал? Ты меня звал?– услышал он за спиной знакомый голос и, повернувшись, онемел. В зеркале или тем, что он считал зеркалом, он увидел Сенусерт. Великанша сидела под тентом на берегу бухты-залива и с помощью щипчиков, глядясь в маленькой зеркальце, выщипывала себе брови.
– Так, случайно, вырвалось,– сказал Павлов, оправившись от испуга, догадавшись, что зеркало, в которое он смотрелся, еще и выполняет функцию экрана телевизора неизвестной ему конструкции. Чтобы скрыть свою наготу, он быстро прикрылся простыней.
– Хочешь со мной пообщаться? У меня как раз три часа свободного времени,– улыбаясь, сказала великанша на языке лингва фортран и повторила то же самое мелодичным свистом на языке дельфинов.
– Я хотел бы пообедать, а затем пару часов вздремнуть,– попробовал Павлов просвистеть ей в ответ, но так как у него это получилось очень плохо, то он был вынужден прибегнуть к обычной человеческой речи.
– Я тоже не прочь перекусить. Моя каюта – рядом через стенку. Я сейчас тебя в нее впущу. Проходи, и чувствуй себя, как дома,– при этих словах стена в спальной раздвинулась, и Павлов увидел перед собой помещение с высоким потолком, заставленное мебелью внушительных размеров.
– Садись за стол. Я сегодня наловила устриц. Они на блюде. Очень хороши под лимонный сок. В глиняном кувшине неразбавленное виноградное вино. Ешь и пей. Я скоро приду,– сказала Сенусерт, и в тот же момент зеркало снова стало зеркалом.
Прежде, чем воспользоваться приглашением Сенусерт, Павлов открыл платяной шкаф, в котором находился его гардероб, и стал выбрать себе подходящую одежду, которая, как он заметил, состояла из комбинезонов всех цветов радуги и домашних халатов. Он выбрал себе халат черного цвета с белыми звездами. Затем он робко прошел в апартаменты Сенусерт и осмотрелся. Ее "каюта" почти ничем не отличалась от той, в которой его поселили, за исключением площади помещения и размеров мебели. Больше всего его поразила огромная кровать, на которой поверх пледа лежало чучело дельфина афалины в натуральную величину. Но, скорее всего, это была всего лишь детская игрушка, изготовленная из искусственных материалов.
Только он забрался на высокий стул и почувствовал себя четырехлетним ребенком, которого взрослые пригласили за обеденный стол, как в каюту вошла Сенусерт и поприветствовала его веселым свистом, который в переводе на язык народов моря означал:
– Привет, привет, ждала тебя я тыщу лет!
– А у меня не получается,– пожаловался он, пытаясь повторить задорную мелодию.
– Тебе надо немного потренироваться и все получится,– утешила его Сенусерт, и предложила приступить к трапезе.
Огромная тарелка с устрицами и кувшин с виноградным вином опустели, примерно, за полчаса, главным образом, стараниями Павлова, а не Сенусерт, которая, по сравнению с ним, съела и выпила ровно в половину его разыгравшегося аппетита.
Они оба быстро захмелели, и без особых проблем объяснились во взаимных симпатиях. Как порядочный мужчина, Павлов, разумеется, поинтересовался семейным положением великанши, и получил неожиданный ответ. Оказалось, что Сенусерт – человек "из пробирки", и таких, как она, на планетной системе двух солнц осталось всего десять особей, которые, к сожалению, не могут оставить после себя никакого потомства, в силу закона, запрещающего представителям ее вида размножаться. Когда же он выразил ей сочувствие, она обнажила свою прекрасную грудь и предложила ему пересесть к ней на колени. Уговаривать его не пришлось, и вскоре они уже целовались, находясь лицом к лицу, а потом она взяла его на руки, отнесла в свою спальную и положила на кровать.
Три часа свободного времени, про которые Сенусерт ему с самого начала намекнула, пролетели, как три минуты. Она покинула его ради совещания, назначенного майором Линкольном, пообещав скоро вернуться. Пока ее не было, Павлов спал в своей каюте и прощался во сне со своими сородичами-дельфинами, которые желали ему счастья в его новой жизни и просили не забывать Большой Архипелаг и родовую лагуну. Дельфин-философ Цви-лай проводил его до самого подножья горы Меру и сказал по секрету, что, согласно тайному учению, на ее вершине есть проход в иное измерение времени и пространства, который, возможно, ему пригодится.
Вернувшись с рабочего совещания, Сенусерт своего нового друга и любовника на месте не застала и объявила тревогу, которая оказалась напрасной. Выполняя указание доктора Крамника, робот-ассистент Алозий вколол Павлову внутримышечно тройную дозу препарата лечебного сна и с помощью универсального робота-погрузчика доставил в подземный бункер, где находилась военно-химическая лаборатория майора Линкольна. Для других ученых проход туда был закрыт. Боевой робот-охранник стрелял без предупреждения в каждого, кто проникал в запретную зону без специального пропуска, издающего ультразвуковой сигнал определенной частоты.
Сенусерт вызвала майора Линкольна на конференцсвязь и потребовала объяснений. Пряча от нее глаза, майор сослался на некий приказ, запрещающий доставку на планету Ганимед обитателей Земли, даже превращенных в людей. Когда же она привлекла на свою сторону коллегу Жореса и устроила скандал, майор Линкольн пригрозил отправить их обоих в криогенную камеру – вслед за "посейдонцем". Спорить было бесполезно, и Сенусерт впервые за последние годы дала волю слезам. С горя она даже выпила трехсотграммовую емкость этилового медицинского спирта, благо выходить на работу на следующий день не было нужды. На рабочем совещании майор Линкольн объявил ученым о том, что они могут паковать чемоданы и готовиться к отправке на Ганимед.