С такими мыслями он выбрался из болота на мокрую, но уже надежную почву. Прошагав пару километров по еле заметной тропинке, сквозь хвойную чащу и труднопроходимый подлесок, он заметил просеку, которая вывела его на пологий берег большой реки, поросший осотом и мелким кустарником.
Оглядевшись по сторонам, он растерянно начал ощупывать себя с головы до ног, все больше убеждаясь в том, что все пережитые им страсти-мордасти, это – не иллюзия, не бред, не наркотические галлюцинации. Вскоре, однако, он почувствовал усталость и остановился на короткий привал. Первым делом он осмотрел свой рюкзак. Кроме шерстяного свитера и образцов породы он нашел в нем свои документы, фонарик, запасные батарейки, бумажник, мясные консервы, галеты и даже фляжку со спиртом.
Спустившись к самой кромке берега, он опустился на колени, зачерпнул ладонью воду, напился, а затем внимательно вгляделся в свое отражение. Самоидентифицировавшись, он приступил к изучению обстановки.
Никогда еще ему не приходилось видеть такого колдовского, туманного рассвета. Казалось, он стекал с безжизненной синевы неба на листву деревьев, опускался на землю и, едва приподнявшись, еле уловимыми клубами ворочался в кущах смешанного хвойно-лиственного леса по обеим сторонам большой реки. Настороженный, дремотный покой владел в эти минуты природой и невольно овладевал всем его существом, и вместе с ним рождалась какая-то боль неизвестной, надвигающейся тревоги. Он прошел вдоль берега и натолкнулся на плот, сбитый из различных пород хвойных деревьев.
– Люди! Есть кто-нибудь?– просипел он и испугался, чувствуя, что с голосом у него что-то не ладное. Точнее говоря, не с голосом, а с голосовыми связками.
Он повторил попытку и от огорчения чуть не заплакал. Говорить он не мог. Надо было что-то предпринимать. Сидеть на плоту в ожидании, что его когда-нибудь заметят проплывающие мимо люди, было очень неразумно.
Он выдернул колья, которыми плот крепился к берегу, и его медленно понесло по течению. Для управления плотом не хватало хорошего шеста. Еловая сушина, которую он подобрал на берегу, для этой цели не очень годилась, и он надеялся на то, что по пути найдет более подходящую заготовку.
Сплавляясь вниз по реке, он внимательно рассматривал окружающий его растительный мир и пернатых, обитающих в прибрежных зарослях, пытаясь определить географическую широту, соответствующую ареалу распространения тех или иных видов растений и птиц. Все указывало ему на то, что он находится в Восточной Сибири.
Ближе к правому, низкому берегу забелели песчаные отмели, и он направил плот туда. Пройдя около километра, он увидел отпечатавшиеся на песке следы голой человеческой ноги. Следы шли вдоль кромки воды, а затем поворачивали в сторону леса. От волнения у него сильно забилось сердце. Немного поразмыслив, он позволил плоту застрять на мели и спрыгнул на берег. Судя по отпечаткам ног, какой-то человек проходил здесь около часа тому назад. Человек пришел со стороны леса, а затем вернулся назад. Может, приходил набрать воды или искупаться?
Павлов пошел по следу, который вывел его на опушку леса, где он увидел белую палатку и стоящего возле нее человека, одетого в плотно облегающий тело костюм серовато-зеленого цвета, наподобие комбинезона. Рядом с палаткой весело потрескивал костер, подбрасывая вверх легкие искры. Непокрытая голова незнакомца блестела на солнце, как следует блестеть голове совершенно лысого человека.
От радости Павлов подпрыгнул и, мыча и размахивая руками, побежал навстречу к людям, от которых надеялся получить помощь.
Лысый незнакомец, увидев его, вскрикнул, и направил на него какой-то блестящий предмет, похожий на пистолет. Раздался сухой щелчок и Павлов, не чувствуя боли, повалился на траву и потерял сознание. Когда же он пришел в себя, то обнаружил, что одежды на нем нет и что его, как младенца спеленали какой-то плотной белой тканью. Потом он услышал звук, похожий на жужжание шмеля, и увидел зависший над верхушками деревьев летательный аппарат в виде серебристого диска диаметром 10-12 метров. И тогда до него дошло, что это – НЛО, а люди, которых он принял за своих соотечественников, вероятно, пришельцы. От этой мысли ему стало не по себе. Он попытался крикнуть, но в результате промычал что-то нечленораздельное. Однако это оказалось достаточно для того, чтобы на него обратили внимание.
К нему подошли два совершенно лысых существа в костюмах серовато-зеленого цвета с выпуклостями на груди. У них были светлые продолговатые лица, лишенные бровей, чуть раскосые глаза, тонкие удлиненные носы, маленькие уши и угрожающе искривленные щелки рта. Существа между собой о чем-то заговорили, сопровождая непонятную Павлову речь оживленной жестикуляцией. Взглянув на их руки, Павлов немного успокоился: у пленивших его существ, как и у людей, на руках было по пять пальцев. Он даже улыбнулся, чтобы вызвать к себе расположение. В ответ на его улыбку существа рассмеялись. Контакт налаживался.
Вскоре его положили на носилки и погрузили в приземлившийся летательный аппарат, о принципе действия которого он мог только гадать. Прошло около часа томительного ожидания, и его куда-то доставили, а затем на тех же носилках, но уже другие существа отнесли в просторное помещение, распеленали и позволили встать на ноги. Он увидел перед собой широкий стол, на нем – свою одежду, и сидящих за столом трех лысых и голубоглазых существ в серебристых комбинезонах. Двое из них, тихо переговариваясь друг с другом, внимательно изучали его одежду, а третий встал из-за стола, приблизился к нему, обошел его вокруг и жестом показал ему, чтобы он расставил ноги на ширине плеч и поднял вверх руки.
Павлов подчинился приказу, хоть ему было неловко, из-за того, что лысоголовое существо своими округлыми бедрами, тонкой талией и внушительными выпуклостями на груди напоминало женщину. Властным жестом ему велели опустить руки, другим жестом было приказано повернуться направо, а затем налево и кругом.
– Эмм Ми Фиш,– сказало существо нежным женским голосом и ткнуло себя указательным пальцем в грудь.
– Павлов, Дмитрий Васильевич Павлов,– с трудом просипел он и ткнул пальцем в грудь себя.
Существо пыталось заговорить с ним на различных языках, из которых Павлов смог распознать лишь эсперанто. Изучением этого языка он увлекся в пионерском возрасте и усовершенствовался во время учебы в Горном институте, где многие годы существовал кружок эсперантистов. Существо приятно удивилось и что-то сказало своим коллегам. Те в ответ на ее реплику густо покраснели и выбежали из-за стола.
– Одевайтесь и извините нас за то, что мы приняли вас за другого,– сказала Эмм Ми Фиш на эсперанто и демонстративно от него отвернулась.
Павлов быстро оделся, привлек к себе внимание кашлем и жестом показал Эмм Ми Фиш на свои документы, дескать, может ли он их забрать себе.
– Оставьте их ненадолго. Нам нужно сделать с них копию и послать запрос в Центральный архив записей актов гражданского состояния,– сказала Эмм Ми Фиш и протянула ему свою правую руку, как это принято при человеческом знакомстве.
Помещение быстро заполнялось лысоголовыми существами в униформе различных цветов. На лицах у многих из них были медицинские маски. Такую же маску Эмм Ми Фиш предложила одеть и Павлову, объяснив это тем, что он может являться носителем какого-нибудь вируса, от которого у них нет иммунитета.
Пришедшие существа разглядывали Павлова, наверное, с не меньшим любопытством, чем туземцы Вест-Индии Христофора Колумба. Язык, на котором они обменивались своими впечатлениями по поводу его персоны, Павлову был непонятен, хотя, изредка, он улавливал знакомые корни слов английского, испанского немецкого и даже русского языка.