Я не член партии. Многие называют меня беспартийным большевиком, я тоже так думаю о себе. Я всегда стремился быть истинным патриотом, преданным своей социалистической Родине. Высшей инстанцией и авторитетом для меня была и есть Коммунистическая партия. К ней обращался я со всеми наиболее сложными вопросами и проблемами, меня волновавшими. Так было и в марте 1962 года, когда я был приглашен на Пленум ЦК КПСС.
Пленум обсуждал проблемы развития сельского хозяйства в нашей стране. 7 марта на нем выступил и я. Было приятно, что мне, беспартийному, предоставили слово на Пленуме Центрального Комитета партии. Я постарался говорить кратко, четко и о самом главном.
Выступление я посвятил двум проблемам: подготовке кадров и выдвижению способной молодежи на ответственную работу. Я вел речь и о том, что порой ценные научные открытия из-за нерадивости руководителей лежат без движения, не внедряются в сельскохозяйственное производство и медицину.
Основными критериями оценки человека, решающего пойти по тернистой научной дороге, говорил я, должны быть прежде всего ум, затем беззаветная любовь к избранной специальности, неподкупная честность и, наконец, молодость. Неплохо, если к этому присоединится еще скромность и оптимистическая настроенность. Нельзя, однако, забывать, продолжал я, что в деле формирования молодого ученого играет роль не только его индивидуальность, но и качества руководителя. Порой о руководителе молодежи мы очень мало говорим и еще меньше пишем, как будто в этом отношении у нас царит полное благополучие. Однако это не всегда так.
Выдвижение молодежи отнюдь не стоит в противоречии с чувством глубочайшего уважения к деятелям науки старшего и среднего поколений. С моей точки зрения, ученого необходимо оценивать не по возрасту в паспорте, а по его работоспособности и общественной полезности. Я убежден: могучая сила и слава советской науки всегда была и будет базироваться на здоровом, дружеском, гармоничном союзе трех поколений ученых — старшего, среднего и молодого.
Потом я перешел ко второму вопросу. К сожалению, говорил я, во многих республиках, краях и областях недооценивают вред, который наносят народному хозяйству гельминты. Я привел такой пример. В нашей стране ежегодно погибали сотни тысяч овец от болезни мозга — вертячки. Между тем советская наука разработала эффективный метод борьбы, который позволяет полностью ликвидировать заболевание в течение трех-четырех лет. Научные учреждения многократно ставили этот вопрос, между тем ни республиканские министерства, ни Министерство сельского хозяйства СССР эту инициативу во всесоюзном масштабе не поддержали.
Далее я говорил о том, что работники гельминтологической науки всесторонне испытали новые высокоэффективные медикаментозные препараты, синтезированные химиками: пиперазин, дитразин, филаксан и другие. Однако добиться их изготовления в необходимых для практики количествах очень трудно. Некоторые из препаратов готовились только для медицинских целей и попадали в ветеринарию как крохи с медицинского стола. Таков, например, пиперазин, с помощью которого можно увеличить продуктивность свиноводства на 33 процента.
На низком уровне велись и работы по агрономической гельминтологии. Специалисты по защите растений, к сожалению, почти не замечали гельминтов, которые наносили большой урон техническим, огородным и зерновым культурам.
Я рассказал о колоссальных экономических выгодах, которые получила бы страна, если бы дружными усилиями работников науки и практики, при содействии партийных и советских организаций и активном участии широкой общественности гельминтозный враг был бы уничтожен в нашей стране навсегда. Уже положено начало ликвидации наиболее опасных гельминтов: четыре вида из них поставлены на очередь для полного истребления.
С высокой трибуны Пленума я вел разговор откровенно и настойчиво, учитывая, что, кроме меня, вряд ли затронет кто-нибудь этот вопрос. Я считал, что руководители партии и страны должны быть в курсе проблемы девастации гельминтов. Говорил я довольно долго и должен сказать, что столь внимательную и благожелательную аудиторию встречал редко.
Анализируя состояние гельминтологической науки, я не мог не отметить такого явления: в ветеринарии к гельминтологии внимание усилилось, в медицине же шел обратный процесс. Меня волновало положение с медико-гельминтологической работой в стране. Она явно ухудшалась. Выводило из себя равнодушие Министерства здравоохранения к ее запросам и проблемам. Оздоровительные мероприятия среди населения проводились в больших масштабах, однако не в тех, в каких они должны осуществляться. Необходимо было добиться перелома в отношении к медицинской гельминтологии.