Весной 1904 года я закончил высшее ветеринарное образование. Остались у меня государственные, именовавшиеся тогда градуальными, экзамены, которые в Юрьевском ветеринарном институте проводились осенью.
Летом я поехал на производственную практику в Закавказье на борьбу с чумой крупного рогатого скота.
Ветеринарное управление охотно командировало как ветеринарных врачей, так и студентов-градуалистов для борьбы со свирепствовавшей в Закавказье эпизоотией чумы крупного рогатого скота. С моего курса согласились на поездку человек десять. Это означало, что мы будем держать экзамен на полгода позже наших товарищей — весной 1905 года.
На Кавказе я никогда не бывал. Поэтому я решил проехать в Тифлис по Военно-грузинской дороге, предварительно побывав в Пятигорске у своего товарища А. И. Фролова, бывшего студента-технолога. Его выслали туда под надзор полиции как политически неблагонадежного.
Встреча с Фроловым была для меня большой радостью. Я прожил у него четыре дня. За это время я осмотрел все достопримечательности минераловодческой группы, посетил место дуэли Лермонтова, бальнеологические учреждения, съездил в Кисловодск, поднимался на Красные камни, разгуливал по парку, любовался игрой пузырьков нарзана, выбивающегося из недр доломитовых скал на поверхность. Вечера и ночи мы проводили с Фроловым в длительных беседах о петербургском студенчестве, о работе Сибирского землячества. Рассказывал он и о своей нелегальной работе здесь, в Пятигорске.
Это была моя последняя встреча с Фроловым. Он вскоре умер от туберкулеза.
Из Пятигорска я поехал во Владикавказ, а оттуда по Военно-грузинской дороге. Горные ущелья буквально очаровали меня своей дикостью и грандиозностью. Особенно я восхищался «глубокой тесниной Дарьяла, где роется Терек во мгле».
В Тифлисе я оказался в совершенно новой обстановке. Тифлисское ветеринарное начальство распределяло персонал, командированный на борьбу с эпизоотиями, по губерниям. Во главе ветеринарной части всего Закавказья стоял Джунковский, а всеми делами вершил его помощник, свирепый администратор, гроза врачей Золотарев, перед ясны очи которого и предстали мы, студенты Юрьевского института.
В Петербурге сведущие люди, ветврачи, работавшие в Закавказье, посоветовали добиваться командировки в Тифлисскую и Кутаисскую губернии, избегая направления в Елизаветпольскую, Бакинскую и Эриванскую губернии, поскольку последние считались чрезвычайно неблагополучными по малярии.
Я как раз получил назначение в Елизаветпольскую губернию, куда вместе со мной были направлены мои товарищи по курсу Беляев, Корженевский и Троицкий. Через несколько дней наша юрьевская четверка прибыла в губернский город Елизаветполь. Здесь нам предстояло расставание. Елизавет-польский ветеринарный инспектор трем из нас — мне, Беляеву и Корженевскому дал направление в Зангезур, в один из самых диких и наиболее живописных уездов Елизавет-польской губернии, прилегающей к Персии. Резиденцией нашей стал город Герюсы, центр Зангезурского уезда. Отсюда мы должны были периодически выезжать в селения, чтобы проводить там противочумные мероприятия.
Герюсы отстояли от Закавказской железной дороги на почтительном расстоянии. Из Елизавегполя необходимо было доехать до станции Евлах, а оттуда по грунтовой дороге проехать на лошадях около 170 верст. На пути лежала бурная в весеннее половодье река Тертер с каменистым дном, которая сметала все мосты. Поэтому реку приходилось переходить вброд. Во время переправы вода залила нашу повозку. К счастью, удалось спасти фотоаппарат, который я во время переправы держал в поднятых руках. Ощущение было не из приятных, когда тройка лошадей в изнеможении стала посередине реки, а бешеное течение перекатывалось через нашу повозку и грозило опрокинуть ее. Перебравшись наконец на другой берег, мы остановились, чтобы высушить у костра промокшую одежду.
Проехали село Агдам, уездный город Шушу и добрались до уездного городка Герюсы, расположенного в долине реки Герус-чай.
Первый раз в жизни я попал в такой город. Дома примыкали к целому лесу каменных вышек конической формы. Это результат выветривания горных пород. На вершине каждой из вышек красовалась тяжелая каменная глыба. «Сахарные головы» — так именовали местные жители этот геологический феномен. В остальном Герюсы представляли собой запущенный, малокультурный азиатский городок с набором правительственных учреждений уездного масштаба и с характерными для того времени чиновничьими нравами и административным произволом начальства над «вверенным его попечению» народом. Каждый я ездил по селениям. И поэтому вдоволь насмотрелся на произвол. Жители были неграмотны, забиты и бесправны. Этим и пользовались власти, разжигая национальную рознь. За малейшее непослушание, за промедление в выполнении того или иного приказа начальства, провинившихся били нагайками. Били за неуплату налогов, за недоставку продовольствия приехавшему по делам службы чиновнику, за сокрытие скота во время его регистрации. Били не только приставы, били не только стражники, но в ряде случаев чиновники с академическим значком: судейские, и даже… некоторые ветеринарные врачи.