Поскольку чума крупного рогатого скота в Зангезуре была ликвидирована, нашу студенческую группу в октябре 1904 года откомандировали в соседний Шушинский уезд. В городке Шуше к нашей зангезурской тройке присоединился четвертый юрьевец — М. П. Троицкий. Характер нашей работы в Шушинском уезде ничем не отличался от деятельности в Зангезуре: те же бесконечные разъезды верхом на лошади, тот же осмотр скота и т. д. и т. п.
Шуша была крупнее города Герюсы. Интеллигенции здесь было больше, и у нас, приезжих студентов, появился значительный круг знакомств. Вечера мы частенько проводили в клубе, где ставились концерты и устраивались танцевальные вечера. Здесь я познакомился с Елизаветой Михайловной Кутателадзе, дочерью крупного военного чиновника. Год назад она закончила тбилисскую женскую гимназию и теперь мечтала получить высшее образование. Меня привлекла ее любознательность, широта ее взглядов. Мы подружились. Наша дружба и взаимное уважение росли с каждым днем. А когда закончилась командировка и я очутился в Юрьеве, дружба эта не прервалась. Мы писали друг другу много и часто.
В Юрьев наша закавказская группа прибыла в последних числах декабря 1904 года. Никого из наших товарищей по курсу мы уже не застали: они разъехались в разные места на работу. Мы же принялись за подготовку к градуальным экзаменам.
Наступил 1905 год, который ознаменовался усилением революционного движения и волнениями студенческих масс. Периодически то вспыхивали, то вновь затухали забастовки в высших учебных заведениях. Царское правительство грозило студенчеству репрессиями — лишением льгот по воинской повинности и отдачей в солдаты. Однако в Юрьеве эти репрессии не были применены.
О событиях 9 января в Петербурге мы узнали моментально. В городе сразу стало неспокойно. Появились листовки, в которых рассказывалось о Кровавом воскресенье. Листовки призывали к борьбе против самодержавия.
Наш ветеринарный институт гудел, как разворошенный улей В начале февраля состоялось многолюдное студенческое собрание, было много выступающих, говорили горячо, азартно, резко критиковали самодержавие, требовали немедленного созыва Учредительного собрания. Говорили о том, что выборы в Учредительное собрание должны проводиться при тайном голосовании на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права.
7 февраля началась в Юрьеве всеобщая забастовка рабочих. Она длилась почти неделю. Забастовщики добились coкращения рабочего дня до 10 часов и повышения заработной платы. Мы в своей среде много об этом говорили. Листовки рабочих мы читали, горячо обсуждали.
С помощью учащейся молодежи в Юрьеве была выпущена небольшая книжечка революционных песен, которые студенты распевали на улицах. Настроение у нас всех было очень боевое и оптимистическое. Пели мы и «Нагаечку». Среди студентов было очень много революционно настроенных, да и вообще студенчество держалось чрезвычайно сплоченно…
Мы, окончившие полный курс института, но не сдавшие еще государственных экзаменов, были первыми кандидатами в солдаты, если только наша восьмерка забастует. Нашей судьбой заинтересовался революционный студенческий комитет. Он вынес постановление: нам, восьми «кавказцам», отставшим от своего выпуска, разрешить держать градуальные экзамены. Это постановление было опубликовано в одной из центральных петербургских газет.
Жил я в то время с мамой и младшими членами семьи, а Маруся поселилась в Петербурге в семье Куликовых и работала вместе с дядей над составлением генерального отчета о постройке Сибирской железной дороги.
Занимались мы очень много, помогали друг другу. Я взял под свое шефство одного из «кавказцев», М. П. Троицкого который не отличался в период учебы слишком большой усидчивостью и теперь нуждался в помощи.
Эти месяцы скрашивала переписка с Лизой Кутателадзе. Мы решили быть вместе всю жизнь.
12 мая 1905 года я закончил ветеринарный институт, получил диплом ветеринарного врача с отличием. Благополучно завершил градуальные экзамены и Троицкий.
Распрощавшись с дорогим для меня Юрьевом, самым в то время свободным (по сравнению с другими университетскими центрами) городом, я двинулся в Петербург, где должен был получить направление на работу.