Продумывая вопрос о том, куда лучше поехать, я остановился на Туркестанском крае. С этим решением я и вошел в кабинет начальника Ветеринарного управления Аркадия Александровича Раевского.
Раевский был профессором эпизоотологии и ранее возглавлял Харьковский ветеринарный институт. О нем шла молва как о чрезвычайном формалисте и черством администраторе. Меня встретил мужчина высокого роста, одетый с иголочки. Разговаривал суховато-вежливо. Узнав, что я стипендиат, сразу же предложил на выбор Кавказ или Туркестан. Во время разговора этот чопорный чиновник на моих глазах стал постепенно превращаться в профессора — начал давать мне полезные советы. Основная его мысль сводилась к тому, чтобы я не упускал случая внимательно наблюдать встречающиеся в ветеринарной практике любопытные явления и чтобы я освещал свои наблюдения в прессе.
23 июня 1905 года я получил от Ветеринарного управления министерства внутренних дел за подписью Раевского предписание за № 3269 «о командировании в Туркестанский край для мероприятий против эпизоотий, с обязательством пробыть в командировке не менее 2-х лет». Этот документ стал для меня путевкой в трудовую жизнь.
Оформив свои дела, я, прежде чем поехать в Ташкент, направился в Закавказье, в город Джебраил, где в это время жила Лиза Кутателадзе. 20 июля 1905 года мы обвенчались и сразу же после торжественного обеда отправились в путь. Нам предстояла длинная дорога.
«Одиссея» пунктового ветврача
Пересекли Каспийское море, промчались в окрашенных белой краской вагонах через знойную Каракумскую пустыню, амударьинский мост, Самарканд и очутились в сердце тогдашнего Туркестанского генерал-губернаторства — Ташкенте, в гостинице «Франция», на Пушкинской улице.
Хорошее чувство переживали мы, попав в далекий экзотический край, где нам предстояло «работать, мыслить, жить». Молодость, взаимное доверие, жажда знаний и интерес к жизни, острая любознательность и вера в свои силы — все это принадлежало нам, все это украшало наше существование. Приятно волновало сознание, что начинается самостоятельная работа, которая мне представлялась многогранной, научно-интересной и общественно полезной. Мечталось о том, что здесь, в малоизученном крае, я повседневно буду натыкаться на новые факты, смогу наблюдать и изучать новые явления, сумею сочетать практическую работу с научной, буду не только врачом, но и исследователем. Профиль моей будущей специальности к тому времени еще не выкристаллизовался. Моя миссия представлялась мне так: я обязан быть прежде всего натуралистом, который все регистрирует, описывает, накапливает материал, содействуя тем самым развитию науки. Ученым, в настоящем высоком понимании этого слова, я себя не мнил. Накапливать научный материал, изучать его и описывать, а что не в силах сделать самому — передать для разработки серьезным ученым, живущим в центрах и работающих в лабораториях, служить промежуточным звеном между практикой и наукой — вот к чему я тогда стремился. И эту линию я проводил все шесть лет работы в Средней Азии.
Туркестанское генерал-губернаторство подразделялось 5 административных единиц: Закаспийскую, Самарканд-скую, Сырдарьинскую, Ферганскую и Семиреченскую области и включало два среднеазиатских ханства — Хиву и Бухару.
Одновременно с этим Ташкент был главным городом Сыр-дарьинской области, которой, как и прочими областями Туркестанского края, управлял военный губернатор. Сыр-дарьинская область занимала огромную территорию: на севере она граничила с Тургайской и Семипалатинской областями, включая Казалинск, на востоке выходила за границу крупного селения Мерке, находившегося на Ташкентско-Верненском грунтовом тракте, на юге граничила с Ферганой, а на западе — с Хивинским ханством и включала в свой состав низовья Амударьи, современную Каракалпакию.
Сырдарьинская область была разбита на несколько уездов. Площадь каждого из них превышала во много раз губернии средней полосы России. И если учесть, что в каждом уезде, как правило, имелось всего лишь по одному уездному и одному пунктовому ветврачу, то картина обеспечения населения ветеринарной помощью станет достаточно ясной. В те времена Туркестанский край, в частности Сырдарьинская область и особенно Семиречье, часто страдал от чумы крупного рогатого скота. Это заставляло министерство внутренних дел периодически командировать значительное число молодых врачей в Туркестанский край «на борьбу с эпизоотиями». Под эпизоотией разумелась главным образом чума крупного рогатого скота, а потому и ветеринарные врачи, прикомандированные для этой цели, называли себя «чумогонами».