Дэн Абнетт
О жизни людей на руинах их городов
Перевел - MadGoatSoldier
Казалось, что они попали в загробный мир, и никто не был точно уверен в обратном.
Они оказались в промозглой и исхлёстанной ливнями низине – на утро, пока другие упивались триумфом, с кучей дурацких приказов, с обескураживающим ощущением, что война продолжается без их участия, и с практически нулевой сплочённостью состава. Вместе они прошли множество сражений – достаточно, чтобы гордиться собой, но мало, чтобы стать единым целым и облегчить внутренние страдания. К тому же, награды снова достались другим.
Они находились в какой–то глуши, уходя всё дальше и дальше от дорогих сердцу мест, потому что ныне у них не осталось ничего.
Едва ли их можно было назвать Танитским Первым и Единственным. И уж точно не Призраками Гаунта
Они ни за что не станут Призраками Гаунта.
Вдалеке сверкала зарница. Юный солдат с Танит, подставив свою спину ненастью, наблюдал за работой Ибрама Гаунта из входа в палатку. Комиссар–полковник сидел в дальнем конце длинного стола, где часом ранее на брифинге заседало пару десятков офицеров Гвардии и их адъютантов. Теперь же Гаунт остался в одиночестве.
Несмотря на команду «вольно», солдат держал ухо востро.
На сегодня он заступил на должность посыльного: в его обязанности входило исполнять приказы командира, сиюминутно забирать донесения и депеши, а также доставлять их согласно назначениям. Необходимость в курьерах возникла вследствие неисправности вокса, который не работал почти всю прошлую неделю. Связь на территории вокруг Волтиса отличалась ненадёжностью и постоянно прерывалась, а в низинах от неё вообще не было толку из–за интерференции радиоволн. Время от времени доносились какие–то голоса – кто–то объяснял их бушующей вдалеке безмолвной бурей.
Под потолком висели поставляемые Муниторумом хемилюминесцентные лампы, – изделия из жести, которые раскручивались и затем встряхивались для зажигания – а подле локтя Гаунта на столе стояла неплохая заряжаемая люмосфера. Освещение на потолке раскачивалось и гремело от порывов ветра, что врывался в палатку. Мрачный интерьер шатра становился теплее от золотистого света, ярко контрастируя с грязью и сыростью, царившими в долине снаружи. На голову лился дождь, под ногами чавкал клейкий глинозём, небо застлали серые тучи, а чуть поодаль бугрилась цепь холмов, казавшаяся уступом, о который кто–то вытер свои сапоги. За ними в неглубокой могиле лежали останки города.
Сидя за раскладным столом, Гаунт изучал напечатанные на бумажных листах доклады. Он придавил донесения пачками с болтерными снарядами, дабы их не сдуло ветром, чьи порывы бесцеремонно врывались в палатку. С помощью стилуса комиссар делал краткие пометки. Солдат мог лишь догадываться о сути этих записей. Может, это тактические решения? Или приказы о наступлении?
Гаунта недолюбливали, но солдат находил его довольно занятным человеком. По крайней мере, наблюдение за работой офицера отвлекало посыльного от мыслей, что он морозит свою задницу под дождём.
Комиссара–полковника Ибрама Гаунта и в самом деле недолюбливали – геноцид тенью лёг на его репутацию. Однако было в нём нечто интригующее. Для строящего карьеру солдата он оказался на удивление вдумчивым – мыслителем, а не человеком дела. В скупых чертах его лица читался недюжинный ум. Солдат размышлял, может ли это быть путаницей, ошибочным мнением из–за культурных различий двух народов, ведь оба родились в противоположных частях сектора.
Посыльный находил забавным представлять себе Гаунта состарившимся. Ведь тогда, по мнению солдата, он бы походил на умудренного опытом старца, знающего всё обо всём на свете.
Однако солдата не покидала уверенность, что Гаунт не доживёт до преклонных лет. Этому не способствовала профессия Гаунта, та вселенная, в которой он родился, и условности его положения.
Если Архивраг не убьёт Ибрама Гаунта, то это сделают его собственные люди.
«Палатку получше».
Гаунт записал эти слова в начале списка. Он понимал, что ему придётся дополнить их маркировочным кодом Муниторума – на ум пришло лишь 1NXIG1xA. Сим точно будет знать и…
Сим знал бы, но он мёртв. Гаунт вздохнул – давно пора отвыкнуть от этой привычки. Сим был его адъютантом, и Гаунт уже не мог обходиться без него – комиссару до сих пор казалось, что, обернувшись, он увидит Сима рядом, такого изобретательного и всегда готового исполнять указания. Сим знал, как посреди ночи достать парадный мундир, банку с крахмалом для воротника, бутылку хорошего амасека или копию еще не распечатанных погрузочных ордеров. Он знал серийный номер «палатки для умеренно–холодной зимы», а то, где сидел Гаунт, точно не соответствовало данной спецификации – скорее, напоминало побывавший на другом фронте старый тент для тропического климата. Его покрыли воском для защиты от дождя, но в брезенте у основания имелись каналы для воздухообмена в тёплые, влажные дни. А в этой части Вольтеманда такая погода встречалась крайне редко. Восточный ветер, приносивший с собой ненастье, врывался в палатку через эти каналы и начинал буйствовать подобно бурану.