– Тебя полностью устраивает альтернатива, Корбек?
Тот пожал плечами:
– Сам знаешь, что это не так.
– Тогда нужно закрепиться здесь, полковник, – сказал Гаунт. – При необходимости можно немного отступить. В условиях проблем с видимостью площадь не сильно поможет нам.
– И что ты предлагаешь? – спросил Корбек.
– Предлагаю поговорить с Маколлом и его разведчиками. Нужно по максимум распорядиться их возможностями.
– Так точно, сэр.
Корбек хотел было идти, когда Гаунт окликнул его:
– Ещё кое–что. Строго–настрого прикажи людям вести огонь одиночными выстрелами. Автоматический режим слишком затратен.
– Так точно, сэр.
Корбек докурил свою сигару и ушёл. Пряча голову, Гаунт двинулся в противоположном направлении по линии передовой, что протянулась за грудами брусчатки и основаниями колонн.
– Солдат!
Каффран посмотрел на него со своей огневой позиции:
– Да, сэр?
– Сегодня твой счастливый день, – сказал Гаунт.
Он сел рядом с Каффраном и потянулся рукой к карманам на кителе в поисках стилуса и чистого листа бумаги.
Задний карман начисто сорвало – он свободно болтался, а содержимого и след простыл. Комиссар проверил все карманы на кителе и френче, но не нашёл ни стилуса, ни бумаги.
– Курьерская сумка при тебе, Каффран?
Тот кивнул и снял через голову ремень, на котором болталась мелкая сумка для сообщений. Гаунт открыл её и увидел, что внутри всё в полном порядке: чистые листы, стилус и набор сигнальных огней – Каффран серьёзно относился к своим обязанностям.
Гаунт начал что–то быстро писать на одном из бланков. На листе в клеточку он начертил упрощённую схему их маршрута и ландшафт юго–восточного сектора, скопировав его с водонепроницаемой карты. Капли дождя барабанили по бумаге.
– Нужно доставить это сообщение майору Роуну, – объяснял он, пока вносил записи. – Суть такова: предупредить его о присутствии врага и запросить помощь.
Гаунт закончил писать и прижал кольцо–печатку к сургучу на бумаге, подтверждая свои полномочия.
– Ты меня понял, Каффран?
Тот кивнул. Комиссар положил записку обратно в курьерскую сумку.
– Я пойду в одиночку? – спросил Каффран.
– Я не могу разбрасываться людьми ради этого дела, Каффран, – ответил Гаунт.
Юноша посмотрел на комиссара, обдумывая его слова. Гаунт из той породы людей, что безжалостно отправляла других на погибель ради достижения своих целей. И Каффран понимал – сейчас именно такой случай. Понимал, что им пользуются, как инструментом, поэтому, в случае неудачи или смерти, для Гаунта это будет сродни поломки лопаты при рытье окопов или оторванной пуговицы. Ему попросту плевать на его жизнь или то, как он с ней расстанется.
Каффран поджал губы и ещё раз кивнул, передав лазвинтовку и запасные магазины Гаунту.
– Лишняя ноша мне ни к чему – пусть лучше послужит кому–нибудь ещё.
Молодой солдат встал, в последний раз посмотрел на Гаунта и, пригнув голову, потихоньку начал прокладывать путь по разрушенным улицам за передовой.
Гаунт смотрел ему вслед до тех пор, пока тот совсем ни исчез из виду.
Следуя указаниям Маколла, группа покинула занимаемые позиции.
Работая на флангах в качестве наводчиков, Бонин и Маквеннер, разведчики Маколла, оценили численность противника более чем в восемьсот солдат. Гаунт старался внешне не показывать разочарования в своих действиях, ведь он мог приказать отступать и до ухудшения ситуации.
Несмотря на стремительно уменьшающиеся шансы на успех, он приговорил всех к наихудшему сценарию – бою в тесных городских условиях, где оружие средней дальности и стратегия приводили к кровавым и жестоким стычкам, зависящим от скорости реакции, оценки обстановки и, что хуже всего, толики удачи.
Танитцы покинули окраины площади, которую полностью заволокло белой пеленой после длительной перестрелки, и отступили к жилой зоне на юго–западе. Здесь находились два наиболее высоких здания, что навалились друг на друга, словно слипшееся тесто – обширный завод с упавшими, как на лесоповале, стволами труб и архив данных.
Разведчики провели их через хитросплетения разрушенных залов и обвалившихся этажей. Многие из помещений заливало дождём – где–то недоставало крыш, где–то вода стекала сквозь прорехи в перекрытиях. Танитцы пропали из виду, растворившись в тенях – они покрыли свои плащи чёрной грязью с площади, чтобы их не было заметно во мраке сырых зданий. Гаунт последовал примеру солдат, замарав свой френч, и укутался в плащ, не заботясь о том, что теперь он едва ли похож на уважаемого офицера Гвардии – всё равно его униформа была ничем не лучше обносков.