Это будет проявлением слабохарактерности.
Солдат тут же обратил своё внимание к комиссару.
– Зайди внутрь – жестом подозвал его к себе Гаунт. – Дождь еще идёт?
– Сэр, – уклончиво ответил тот, подойдя к столу.
– Мне нужно, чтобы ты нашёл Корбека. Кажется, он должен обходить западную заставу.
– Сэр.
– Ты всё понял?
– Найти полковника Корбека, сэр.
Гаунт кивнул. Он взял стилус и сложил листок бумаги пополам, чтобы написать что–то на обратной стороне.
– Передай ему, чтобы подготовил три отряда и ждал нас у северного блокпоста через тридцать минут. Так запомнишь или мне записать?
– Нет, сэр.
– Три отряда, северный блокпост, тридцать минут, – повторил Гаунт, всё равно записав приказ на бумаге, а затем оставив оттиск биометрической печатки, дабы подтвердить свои властные полномочия. Он передал записку солдату. – Тридцать минут. Заодно успею позавтракать. Полевая кухня работает?
– Сэр, – на этот раз Каффран ответил едва заметным угрюмым пожатием плеч.
Гаунт пристально посмотрел на солдата. Каффран нагло попытался ответить негодующим взглядом, но не выдержал и отвёл его в сторону.
– Как её звали? – спросил Гаунт.
– Что?
– Я лишил каждого танитца чего–то важного, – сказал Гаунт, отодвигая назад стул и вставая с него. – Ну, кроме очевидного, разумеется. И мне интересно, что я отобрал лично у тебя. Так как её звали?
– Как вы…
– У такого молодого человека наверняка была пара. А эта татуировка означает помолвку.
– Вы знаете танитскую символику? – Каффран не смог скрыть своего удивления.
– Я изучал её, солдат. Хотел знать, на каких людях будет зиждиться моя репутация.
Возникла пауза. Капли дождя падали на брезент палатки, словно кто–то барабанил пальцами по нему.
– Лария, – тихо вымолвил Каффран. – Её звали Лария.
– Сочувствую твоей потере, – сказал Гаунт.
Каффран снова посмотрел на него, еле заметно фыркнув:
– Вы же не станете ободрять меня? Уверять, что где–нибудь я еще найду себе девушку?
– Только если тебе от этого полегчает, – ответил Гаунт. Он вздохнул и повернулся к Каффрану. – Можешь не верить, но если мои слова помогут облегчить твою боль – так тому и быть.
На его лице возникла лживая беспечная улыбка.
– Где–нибудь, когда–нибудь на одном из фронтов ты встретишь ту, с кем захочешь остаться, и вы будете жить долго и счастливо. Конец. Ну, что, отлегло?
Каффран сжал губы и что–то неслышно пробормотал.
– Говори вслух, если считаешь меня ублюдком, – сказал Гаунт. – Я не понимаю причин твоего недовольства – тебе всё равно бы пришлось покинуть её.
– Мы были помолвлены!
– Но ты записался в Имперскую Гвардию, солдат. Первое Основание. А это значит – прощай навсегда, Танит. Мне неясно, почему ты носишься с этим, как с писаной торбой.
– Я бы всё равно вернулся к ней…
– Только поставил подпись – и до свидания: варп–переходы, долгие ротации, марш–броски по всей галактике. Гвардия не оставляет надежд на возвращение домой. Пройдут годы, десятилетия, и, в конце концов, ты позабудешь, откуда пришёл.
– Но вербовщик сказал…
– Ложь, солдат. Думаешь, были бы желающие вступить в армию, говори они правду?
У Каффрана осунулось лицо:
– Он соврал?
– Да. Но я не стану, уж будь в этом уверен. А теперь иди и найди Корбека.
Каффран вяло отдал честь, развернулся и вышел из палатки.
Гаунт снова сел, начав собирать листы бумаги из–под упаковок с болтерными снарядами. Он снова вспомнил про письмо в кармане.
Комиссар дописал в список:
«Назначить нового помощника».
Под этим дополнив:
«Найти нового помощника».
И, наконец, закончив фразой:
«Начать лгать?».
Перед выходом из палатки он накинул френч для защиты от дождя, заодно прикрыв им свой китель. Ведь это был лучший штабной полевой китель, но из–за того, что во время вывода войск из Волтиса его сильно запачкали грязью, носить такую форму стало не комильфо. Конечно, у Гаунта имелся старый и потрёпанный запасной вариант, однако на его воротнике, плечах и манжетах остались гирканские нашивки, что вызывало смущение. Сим уже пришил бы на их место танитский череп со скрещёнными ножами. Он достал бы свой набор для подшивания и привёл бы в полный порядок обе полевые униформы Гаунта, как, впрочем, яро поддерживал каждодневный лоск и опрятность комиссара.
Из накрытых колпаками труб полевой кухни валил серый дым, и Ибрам учуял исходивший оттуда запах жарившихся в собственном жиру брусков переработанных пищевых волокон. В животе заурчало, и Гаунт направился к кухне. За столовой простирался палаточный городок танитцев, а к северо–востоку расположились батареи Кетзока.