Она рассказывала нам о своем отце, о том, как это невыносимо жить в такой неопределенности. Я спросила её: «Если бы отец мог слышать тебя сейчас, что бы ты сказала ему?» Она задумалась и горько заплакала. Из нее буквально хлынул поток обвинений, боли, крика, слез. Она сползла на пол и стала колотить по нему кулаками. Я боялась, что она поранится, и бросила на пол подушку. В исступлении девушка разорвала её, и по всей комнате разлетелись кусочки поролона. Увидев растерзанную подушку, она застыла, глядя перед собой не видящими глазами. В круге повисла невыносимая, звенящая тишина. Все чувствовали, что это тупик, пустота поглощала её сердце.
Выхода не было, выплеск злости и боли не дал ей ответов и облегчения. Я не знала, что делать, и решила просто довериться неизведанному и перестать искать ответ. Я молча созерцала эту пустоту и ждала, когда она предоставит мне решение. И ответ пришел. В этот момент я вспомнила, как в детстве мы с бабушкой писали письма миру, а может быть Богу, не знаю. Писали, а потом сжигали и отправляли по ветру. Суть была в том, чтобы выразить свои чувства и отпустить их в мир. Бабушка говорила мне, что слова сердца всегда найдут своего адресата, главное – это отправить письмо.
Нарушив затянувшуюся тишину, я стала рассказывать группе про свой детский опыт и предложила Валерии написать отцу письмо. Она посмотрела на меня совершенно пустым взглядом, но неожиданно согласилась. Мы сделали перерыв, чтобы дать ей время написать.
Когда она читала его, мне было трудно передать всю гамму переживаемых чувств. В нем было столько света, столько нежности и мудрости, столько обнаженности и любви, что ей приходилось делать паузы, потому что в группе творилось что-то невероятное. Я запомнила лишь немного. «Папа, папуля! Первый раз за многие годы я называю тебя так. Сколько боли и обиды чувствовала всё это время без тебя. Иногда и настоящую ненависть, я не могла простить тебя. Каждый день, все эти годы, я задавала себе вопрос, почему ты бросил меня вот так, ничего не объяснив, не попрощавшись… Но сейчас в моем сердце только любовь. Я не знаю, где ты – в этом мире или в другом. И где бы ты ни был, я верю, что ты меня слышишь. Хочу сказать тебе, всё лучшее, что есть во мне, дал мне именно ты. И еще, у моей дочери твои глаза. И они смотрят на меня каждый день с любовью. Где бы ты ни был, теперь я доверяю тебе…»
Люди плакали и начинали говорить слова любви своим родителям, они останавливали Валерию, чтобы её обнять. Это было так сильно и так нежно одновременно! Не передать словами того состояния глубокого сопереживания, абсолютного присоединения, которое мы все почувствовали. Когда она закончила читать, не сговариваясь, мы поднялись на крышу. Огромная, раскаленная, плоская крыша израильского дома. Над ней струилось марево. Закат был кроваво-красный, невероятным образом отражающий наше внутреннее состояние. Пахло морем, воздух был очень теплым и влажным. Валерия взяла свое письмо и стала сжигать его на крышке железного люка. Я молча смотрела на пламя, медленно поедающее строки любви, и что-то внутри меня словно растаяло, отпустило. Я была абсолютно уверена, что все остальные чувствуют то же самое. Девушка бережно собрала пепел и подула на него. Ветер подхватил серые частички и понес их вверх, к небу.
Состояние прозрачности и удивительной, светлой печали сохранялось у меня внутри еще несколько дней после группы. Но самое удивительное произошло потом. Недели через две Валерия позвонила мне ночью. Она была так взволнована, что не могла говорить. Немного успокоившись, девушка сказала: «Леа, мой папа позвонил!»
Когда у них наконец появилась возможность говорить, отец рассказал ей, что произошло. Проводя дома выходные он прилег отдохнуть. Ему приснился сон, очень реалистичный, словно всё происходило наяву. Состояние сна было очень странным, отец слышал звуки с улицы, чувствовал, как колышется от ветра занавеска. И вдруг, увидел, как Валерия садится рядом с ним на кровать, кладет руку ему на грудь и говорит: «Папа, хватит. Просто позвони мне». И он резко проснулся от того, что сердце бешено колотилось…
Тогда, много лет назад, их отношения с женой стали совсем невыносимыми. Он искал утешения и близости, и, в конце концов, у него случился роман с женой начальника гарнизона. Мать Валерии выследила его. Она угрожала разоблачением, тем, что уничтожит его как офицера, но самое главное, она расскажет обо всём дочери. Но даже не это было самое страшное. Жена, находясь в своей ненависти и ревности, угрожала превратить жизнь дочери в ад. Ревность ослепила её и сделала одержимой. Она отомстила ему, забрав дочь и взяв с него обещание, что он никогда не будет искать встречи с ними, что он исчезнет из их жизни навсегда, и тогда она не скажет дочери ничего. И отец согласился, уступил ради благополучия и спокойствия своего ребенка. Через несколько лет ему удалось разыскать их, и он тайно поддерживал связь с коллегой и приятельницей бывшей жены. Именно от нее он узнавал новости о том, что дочь уехала в Израиль, что родилась внучка. Как-то Валерия отправила матери поздравительную открытку с Новым годом, где написала о том, что переехала в другую квартиру, оставила адрес и новый домашний телефон. Именно эту открытку мать забыла на своем рабочем столе. Приятельница переписала всю информацию и передала отцу Валерии. Вот уже несколько месяцев он не решался связаться с ней. И тут ему приснился сон…