Так продолжалось очень долго. Но вот однажды охранник зашел в камеру со стаканом молока, но Мастера там не оказалось – он попросту исчез…
На песке нарисованного побережья были две пары следов, уходящих к склонам, покрытым соснами. Одни оставлены босыми ногами Мастера, а другие – лапами его любимой кошки…
На полу камеры надпись: «Посмотри глазами Души, ты обретешь свободу и узришь дорогу в Чертоги Сущего».
Охранник вдруг понял, как сильно полюбил этого странного старика, что стакан молока стал его смыслом жизни, единственным мгновением за день, когда он был по-настоящему счастлив.
Ему стало невыносимо тоскливо, он сел на пол и заплакал как ребенок. Боль потери и отчаяние захлестнули его.
«Постой, а как же кошка? Она ведь умрет от голода без меня!» – вдруг подумал он. – «Надо догнать старика, но тяжело будет бежать по песку в сапогах». Сбросив их, юноша взял стакан молока и, закрыв глаза, бросился догонять беглецов…
В лицо полетели мелкие брызги соленой воды, крик чаек разорвал тишину, под ногами он ощутил теплый песок. Открыв глаза, увидел следы, ведущие наверх в скалы. Поразмыслив немного, он нагнулся и написал на песке: «Следуй по следам того, чей путь ведет в Чертоги Сущего». И взяв стакан молока, поспешил за странным стариком, след в след… Отец и сын. В поисках Бога
Религия – для каждого это что-то свое. Сколько конфликтов и непонимания происходят на этой почве, уму непостижимо!
Припоминается мне одна трогательная и очень такая «израильская история».
Мужчина, который мне её рассказал, вырос в религиозной семье, их предки перебрались на Землю Обетованную в двадцатые годы прошлого столетия. Отец был строг, он часто говорил о том, что они сейчас в Израиле только потому, что их предки молились об этом веками, и благодаря им всё и случилось.
Он отправил двоих своих сыновей в религиозную школу и был весьма требовательным, особенно к нашему герою, первенцу, а с него, как говорится, спрос больше. Каждое утро отец дотошно допрашивал его, сделал ли омовение рук, молился ли он с утра, сказал ли благословения на еду, и так далее. Чем дальше, тем больше у мальчика нарастало сопротивление, он перестал молиться и не желал врать отцу, что продолжает это делать. Отец исправно бил его по лицу наотмашь за каждое нарушение традиции, но мальчик не уступал. Вся отцовская любовь и скупые мужские объятия доставались младшему брату, который умел найти подход к родителю, хотя особого восторга от религиозного образа жизни тоже не испытывал.
Все их отношения свелись к жесткому противостоянию. Парень пошел в армию и, вернувшись из нее на короткий отдых, впервые остановил руку отца, занесенную для удара. Дальше – больше: после армии он, как и многие израильтяне, отправился путешествовать и привез с собой жену немку из Германии. Терпению отца пришел конец: он потребовал выбирать «или я, или она». Не сложно догадаться, что сын выбрал её. Потребовалось несколько лет, пока она сделала гиюр*, пока сначала мать, а потом и отец, приняли и полюбили её и детей…
* Гию́р – процесс обращения в иудаизм, включающий в себя длительное обучение и связанный с этим обряд.
Отец пытался настаивать на религиозном воспитании внуков, но каждый раз сталкивался с глухой стеной отрицания. Младший брат тоже полностью вышел из религиозного образа жизни и сразу после армии укатил в Индию.Там увлекся наркотиками, месяцами не давал о себе знать. Мать с ума сходила, ожидая от него весточки.
Когда мужчине исполнилось сорок, отец заболел раком. После обследования врачи сказали, что жить ему от силы две недели. Это было словно гром среди ясного неба. О младшем отпрыске вообще ничего не было известно. Как только старший сын узнал о случившемся с отцом, он освободился от работы на две недели и переехал жить к родителям.
Мужчина зашел в комнату отца, облачившись в кипу** и цицит***, атрибуты традиционной религиозной одежды. Они провели всё это время вместе. Сын рассказывал отцу о том, что интересного, страшного, веселого, трудного и чудесного было в его жизни… На третий день они даже вышли вместе в бар, где пили пиво и слушали живую музыку. Отец попробовал покурить травку, они весь вечер смеялись…
** Кипá – традиционный иудейский головной убор в форме небольшой круглой шапочки.
*** Цицúт – сплетенные в кисти нити на углах четырехугольной одежды, атрибут иудейской мужской религиозной одежды.
«Эти две недели, впервые в жизни, у меня был папа-друг, отец, который обнимал меня за плечи и ни слова не говорил о религии», – завершая свое повествование, сказал мужчина. «Незадолго до смерти он сказал мне, что именно в эти дни познал Живого Бога. Всевышний проявился в тепле и близости между нами. Отец сказал, что любит меня, первый и последний раз в его жизни…» Акива и Рахель