— А я не знаю, в ком тут дело! Во мне, в тебе или в ней! Но в ком-то оно всё-таки есть, это дело! — Жданов уже перешёл на повышенный тон. Его темперамент брал верх над его желанием оставаться спокойным и понимающим.
— Дело не в том, что я бабник и кобель! И не в том, что ты одна из лучших женщин, которых мне доводилось встречать, но даже ты не смогла меня приручить! И вовсе не в том, что я, якобы, нашел новую жертву и сейчас устремлюсь к покорению новых вершин! — Жданов сделал паузу, словно судья перед вынесением приговора.
— Я не люблю тебя! Я люблю другую женщину! Она появилась задолго до нашего знакомства. Я сам не сразу осознал, насколько она мне дорога, не понимал, как сильно я в ней нуждаюсь. Я совершил ошибку, полагая, что смогу заглушить в себе это чувство. Прости меня, если сможешь. Но я тебе никогда не лгал. Я честно пытался, но я не могу. — голос Андрея шёл по нисходящей, а последние слова прозвучали совсем тихо.
Он смотрел на Надежду, сидевшую, опустив голову. Что чувствует женщина, услышав эти горькие слова? Наверное, не было смысла представлять, ведь пока не услышишь их сам, вряд ли удастся понять эти ощущения.
Надя встала и молча направилась в ванную. Через 15 минут перед Андреем показалась красивая и уверенная в себе женщина. На её лице не было даже намёка на то, что она недавно плакала. Оно было спокойным и доброжелательным, а взгляд был таким же тёплым и приветливым, как обычно.
— У меня самолет рано утром. Отвезешь меня в аэропорт? — спросила она ровным дружелюбным голосом.
— Да, конечно. — Жданов ответил не сразу, ибо не мог прийти в себя от такой метаморфозы, произошедшей с девушкой, да и от их разговора в целом.
— Спасибо, Андрей. И не забывай, что у Zimaletto в Киеве есть очень важные партнёры. Мы не будем вмешивать в наши с тобой дела бизнес. Это непрофессионально. — сказала Надежда с лёгкой улыбкой.
***
Ресторан «Мармеладoff» открылся четыре месяца назад, но уже стал популярным местом в столице. Его владелец Михаил Борщов славился своими необычайными кулинарными умениями и слаженной командой таких же профессионалов. Поэтому любители вкусно и изысканно поесть сразу полюбили это место.
Александр Юрьевич Воропаев сидел за столиком и с наслаждением поглощал на завтрак яичницу с беконом и паприкой. Спустя некоторое время, к нему присоединился высокий шатен и они принялись что-то оживлённо обсуждать.
— Это просто невероятно! Это уму непостижимо! Отдать компанию в руки чужого человека! Я завтра же созову совет директоров, на котором потребую отстранить этого мошенника и неудачника от дел! — Воропаев был крайне возмущён полученной информацией о залоге Zimaletto. Он говорил так громко, что на них стали оборачиваться посетители.
— Тише, тише, Александр Юрьевич. Не стоит принимать поспешных решений. Тем более, вероятно, что Павел в курсе махинаций сына. Вряд ли он пустил дела компании на самотёк.
— А вы правы, Герман Анатольевич! Скорее всего так и есть. Поэтому Павел предложил не проводить февральский совет директоров, сославшись на всеобщую занятость новыми контрактами и продажей франшиз.
— Именно. Я предлагаю действовать тоньше и лишить Жданова его главного союзника. Нужно, чтобы сам Павел Олегович разочаровался в сыне и признал, что тот не в состоянии управлять Zimaletto. И тогда…
— Тогда я выдвину свою кандидатуру на пост президента и займу это кресло. А кто же тот человек, который должен к нам присоединиться? И какая, господин Полянский, вам от этого выгода? — Александр пристально смотрел на Германа.
— А я сейчас всё поясню. Вот и он.
— Господин Хмелин, приветствую. Присаживайтесь. Вы знакомы?
— Здравствуйте, господа. Да, имею честь быть знакомым с Александром Юрьевичем. — мужчина пожал руку Воропаеву, затем Полянскому и присел за столик.
Анатолий Хмелин являлся руководителем и владельцем модного дома «Fontana». Они имели стабильное производство, раскрученный бренд и были в числе главных конкурентов Zimaletto.
Их коллекции появлялись на рынке практически в одно и то же время, поэтому если одной из компаний удавалось первой представить в магазинах свою продукцию, она получала бОльшую прибыль и модели быстрее раскупались.
— Господа, у меня есть для вас предложение, которое будет выгодно всем. Производство Zimaletto оснащено оборудованием «Севен групп». Не так давно они дополнительно оборудовали цеха специально, чтобы увеличить производительность и перейти на сменный график. Два месяца назад мы поставили им вышивальный станок. Из достоверных источников мне известно, что вышивка — это один из главных элементов новой коллекции Вукановича. Соответственно…
— А если вышивальный станок внезапно выйдет из строя, то… — Воропаев вспыхнул азартом.
— То Zimaletto не выпустит коллекцию в срок и потеряет в деньгах, а я смогу подсуетиться и выпустить свою коллекцию раньше. Свою выгоду я отлично понимаю. — с довольным видом Хмелин закончил общую мысль.
— А я вот свою выгоду понимаю смутно, а вашу, Герман Анатольевич, так не понимаю вовсе! Смысл вам подставлять свое оборудование, портить репутацию своей фирме? И зачем вам нужен лишний свидетель в моем лице? — Александр хмурился, его вид был серьёзным, взгляд сконцентрированным, будто бы он решал в голове сложное уравнение.
— Всё просто, господин Воропаев. У меня со Ждановым личные счёты. А ваша выгода очевидна. Вы получите президентское кресло и утрёте Андрею нос. Разве не об этом вы мечтали? Если сейчас вы созовете совет директоров, то неизвестно, что из этого выйдет, а если мы будем действовать сообща, я могу дать почти стопроцентную гарантию, что место президента Zimaletto будет свободным.
— Допустим. А что это значит — действовать сообща? Что я должен делать? — Воропаев всё так же был настроен скептически и смотрел на собеседников с подозрением.
— Вам лишь потребуется найти контакт с начальником производства в Zimaletto. Он должен будет следовать инструкции, которую я предоставлю и вывести из строя вышивальный станок. Согласитесь, ваше появление в компании — вещь естественная. А ежели я буду наведываться туда и, тем более, общаться с сотрудниками, это непременно наведёт на подозрения.
— Ну и что? Оборудование имеет свойство ломаться. Эта авантюра только испортит вашей фирме репутацию, но никак не лишит Андрюшу должности.
В это время Анатолий Хмелин уже успел заказать на завтрак легендарные драники с лососем от шеф-повара, которые славились на всю Москву своим необыкновенно нежным вкусом. Наслаждаясь трапезой, он с интересом наблюдал за препирающимися Александром и Германом.
— Я всё продумал. После поломки станка они вызовут техника, а так как мы осуществляем техническое обслуживание нашего оборудования, в Zimaletto придёт мой человек и констатирует, что станок не выдержал и один из модулей перегорел из-за перегрузки. Это поломка по вине заказчика, поэтому никоим образом не повредит репутации моей фирмы. На замену модуля уйдёт от двух недель до месяца, а я уж постараюсь потянуть время. Жданов потеряет время, деньги и его отец этого не одобрит. Ведь модернизация производства и переход на сменный график это исключительно Андрюшина затея. Насколько я знаю, Жданов-старший всегда был категорически против ночных смен. — Герман довольно потирал ладони, ожидая реакции Воропаева.
— А вы правы. Я созову совет директоров, на котором объявлю всем акционерам о залоге и непременно обращу внимание на то, что Жданов в очередной раз провалил выпуск коллекции из-за своих просчётов, и компания снова потерпела убытки из-за его идиотских амбиций. — Александр тотчас же оживился.
— А, простите, чего вы сами хотите, Герман Анатольевич? Не думаю, что провал Жданова это всё, чего вы желаете. — включился в разговор Хмелин.
— От вас, господин Хмелин, мне необходим контракт. Да, я в курсе, что вы тоже планируете модернизировать производство и будете объявлять тендер на поставку швейного оборудования. Мы тоже будем участвовать. И ваш выбор должен упасть на «Севен Групп».