Я подхожу к длинному невысокому столу, застеленному серебряной скатертью, на котором расставлены многочисленные тарелки с едой, чаши и бутылки с напитками. Нимфа разливает жидкость в маленькие кубки в форме лотоса и раздает их. С ее ушей свисают витиеватые серьги, которые, клянусь, я видела на Делии сегодня вечером. Я пробираюсь к ней, стараясь не переходить на бег. Она смотрит на меня, и румянец подчеркивает розовый тон ее кожи. Она заправляет серебристые волосы за ухо.
– Где Делия? – спрашиваю, тщательно подбирая слова. Я не уверена, можно ли говорить «пожалуйста», если запрещено «спасибо». Слова могут привязать вас к Народцу, даже самые простые из них могут дать им власть над вами.
– Со мной ее нет, – коротко отвечает мне нимфа. Она играет со своими сережками, и я убеждаюсь в своей правоте.
– Ты можешь сказать мне, где я могу ее найти?
– Я могу сказать, где видела ее в последний раз.
Мое сердцебиение учащается.
– Не поделишься? Пож… – Я вовремя замолкаю, прикусив губу. Каждое слово. Мне нужно следить за каждым своим словом. – Я была бы признательна за твою помощь.
Она злобно скалится.
– И даже не скажешь «спасибо» и «пожалуйста»? – интересуется она. – Ужас, где твои манеры? – Есть что-то настораживающее в ее фальшивом южном акценте.
Я бросаю взгляд на застывшие капли крови на ее серьгах, словно она только что проколола уши.
– Как насчет обмена?
Ее длинные, заостренные уши подергиваются в предвкушении.
– У тебя есть что мне предложить?
Я медленно стягиваю с волос пурпурный бархатный гребень, создавая вид, будто мне невыносимо расставаться с ним. Больше всего на свете Народец любит вещи, которые не хотят отдавать.
– Этого достаточно?
Жадный блеск в ее глазах говорит мне, что моя затея удалась. Она кивает, не отрывая взгляда от меня.
Я протягиваю его нимфе.
– Что ты можешь мне рассказать?
Она накрывает рукой гребень и смотрит мне в глаза.
– Я скажу, где видела ее последний раз. Но не могу гарантировать, что она все еще там.
Я крепче сжимаю гребень.
– Ты видела ее здесь, в пещере, не так ли?
Ее широкая улыбка пугает.
– Взгляни на себя. Поняла правила игры. – Когда я ничего не отвечаю, она закатывает глаза. – Да, в Подземелье. Она танцевала с дриадами. – Нимфа кивает на помост. – Им нравится находиться в обществе короля.
Я расслабляю руку, и она прижимает изделие к носу, глубоко вдыхая.
– Мм. Пахнет смертной жизнью.
Я поспешно удаляюсь, никак не комментируя ее последние слова, хотя она и нервирует меня.
– Поторопись, – кричит она мне в спину. – Подобных столов много в Подземелье. Будет обидно, если ты найдешь ее, но не сможешь удержать.
Я ругнулась, да так громко, что стоящий рядом сатир оборачивается и смотрит на меня. Он хмыкает, притоптывая ногой по полу.
Делия должна контролировать вылетающие из ее рта слова, но и нам обеим не стоило забывать, что нельзя разговаривать с чужаками или следовать за ними. Я посылаю безмолвную молитву всем звездам, которые наблюдают за нами, и спешу сквозь толпу к помосту.
Прокладываю себе дорогу, обходя танцоров, которые, как я предполагаю, умышленно кружатся на моем пути. Пара оленьих рогов почти пронзает мой живот, когда их владелец исполняет сложный маневр передо мной. Когда острые концы задевают край моей рубашки, наши взгляды пересекаются, и мальчик, в облике которого угадываются черты оленя, одаривает меня безумной ухмылкой. Его смех, бьющий мне в спину, пока он преследует меня до помоста, звучит неестественно.
Гейдж сидит боком на троне, высеченном из того же камня, что и вся пещера, – но выглядит он так, словно его вырастили, а не выточили. Я не смотрю ему в лицо, но краем глаза замечаю, что он наблюдает за мной. Голубая нимфа рядом с ним находится в боевой готовности, ее глаза устремлены на меня, словно от меня исходит угроза. Позади помоста я вижу дриад. По крайней мере, я надеюсь, что это они. Одни из немногих существ, о которых мама рассказывала мне в подробностях.
Дриады живут внутри деревьев. Их сердца – это сердца зелени и другой растительности. Их кожа напоминает кору березы, а черты лица состоят из сучков, колючек, мха и листьев. Та, что стоит ближе, оборачивается ко мне, когда я приближаюсь, и безмятежное выражение ее лица сменяется на хмурое.
– Она была с вами, – начинаю я, осматривая древесный народ, покачивающийся не в такт пульсирующей мелодии.
Дриада кивает, но я ловлю ее взгляд, устремленный на помост позади меня.