Только позже я сообразил, что мог бы употребить мясо верблюдов в пищу, ведь посуда у меня имелась, а в одном из тюков я нашёл кремень и кресало с трутом. Можно было развести огонь. Я досадовал, что не подумал об этом. Но вспомнив о кулаках после драки, бьют ими по своей голове.
Жил я неплохо, но в тоскливом одиночестве, не зная, чем занять себя. Пробовал танцевать, но это мне быстро надоело. А вот пел я часто и с удовольствием:
«Сил не жалей,
Работай и не плачь.
Для нас, людей,
Работа – лучший врач».
Стихи Бинои:
«Суть наша с юности ясна –
Посмотришь и поймёшь:
Ведь если хороша весна,
То целый год хорош».
Стихи Гургани:
«Сто звёзд не значат ничего,
Когда блестит луна.
Сто рук не сделают того,
Что голова одна».
Стихи Саади:
«Можно мужа мудрым звать,
Если словом он владеет,
А бессмысленно болтать
Даже попугай умеет».
Опять Саади:
«Добру учить глупца иль подлеца –
Напрасное старанье.
Свечой светить над головой слепца –
Напрасное старанье!»
И стихи Ибн Йамина:
«Не жди, чтоб выросла на грядке мята,
Где ты колючку посадил когда-то!..»
Чтобы не пребывать в безделье, принялся осматривать товары, перекладывая их заново. Моя одежда совсем обветшала, тогда я отрезал кусок индийской ткани и сшил себе новые шаровары, рубашку и плащ. Из кисеи свернул новую чалму.
Время от времени случались самумы, но особых неприятностей они мне не доставляли.
Я вспоминал дворец Чёрного джинна, принцессу Дуньё, сундук с волшебными вещами. Она долго имела их, не подозревая о том, что могла бы воспользоваться ими с великой пользой для себя. На коврике девушка могла улететь, получить свободу. Котелком девушка пользовалась, словно он был самым обычным, тогда как по желанию предоставлял любую еду. Дутар мог бы развлечь её, играя любые мелодии, но она услышала музыку только после того, как рядом оказался я, умеющий играть на этом инструменте. Зеркальце показало бы весь белый свет, но она об этом не знала, потеряла его. Я часто думал: а какими волшебными свойствами обладали другие предметы? Может быть, тюрбан мог давать мудрые советы своему хозяину или делал его невидимым?.. Сабля, вполне возможно, могла одолеть целое войско, а пояс давал необоримую силу или переносил владельца туда, куда тому хотелось. Кошель вполне мог оказываться всегда полным золота, сколько ни доставай его оттуда…
Ни Дуньё, ни я этого не знали. Не узнаем уже никогда. Увы. Я произнёс к этому случаю слова Асади Туси:
«Слёз о том не лей, что потерялось,
Лучше пожалей то, что осталось».
Не так уж редко люди бывают слепцами, не зная об истинной сути предметов, людей или происходящих вокруг событий. Например, если говорить о себе, то разве я когда-либо знал, какое это сокровище иметь рядом живых и любящих тебя родителей, заботящихся о тебе, готовых придти на помощь? Я даже и не думал об этом, пока не потерял навсегда их. Да и то не сразу, а спустя много лет.
Также я не ценил любящего и верного брата Исмаила, каковой был у меня. Не очень уважительно относился к его жене Ширмо, а они даже в беде не отвернулись от меня, не осудили, когда я навлёк на них позор и смертельную беду. Они были настоящими драгоценностями в моей жизни, украшали её, словно бриллианты корону шахиншаха, но их блеск был невидим для меня. Увы, увы, увы. Теперь мне оставалось лишь запоздало каяться и просить себе прощения у Всевышнего. Справедливо говорит пословица: «Вспомнив о кулаках после драки, бей ими по своей голове».
После одного из самумов я обратил внимание, что верблюд нередко уходит в пустыню, и всё к одному и тому же месту. Это меня заинтересовало. Я направился вслед за ним и обнаружил полузанесённый песком большой караван. Тут были и люди, давно умершие и высохшие, похожие на египетские мумии.
Среди товаров я нашёл изделия чеканщиков и ювелиров, кузнецов и ткачей. Во многих тюках лежали шёлковые, хлопковые халаты – простые и с ватной подкладкой, в других – чарыки, сапоги сафьяновые и кожаные. В кошелях были слитки белого серебра и красного золота, монеты – полновесные динары и дирхемы, а также – лалы, алмазы, сапфиры, яшма, бирюза, нефрит, опалы…
Постепенно всё это я перенёс в свою пещеру и сложил там. На это у меня ушёл почти месяц.
В каком-то вьюке я нашёл принадлежности писаря и много листов хорошей бумаги, что навело меня на мысль написать историю своей жизни в назидание другим людям. Это занятие скрасит излишне долгий досуг, меньше буду скучать. Уже в этот день я исписал немало страниц.