– Пустят, если узнают, что мне принадлежит пятьдесят процентов стоимости клуба, – лениво отозвался он.
– Где бы у вас ни возникала такая собственность, постарайтесь оставаться очень молчаливым партнером, – посоветовала она ему.
Он пристально посмотрел на нее.
– Приятно возвратиться назад, Джасмин. Встретиться с тобой. Снова стать Майклом Саиди.
В отсутствие Майкла Джасмин присматривала в Бейруте за его разрастающимся состоянием, сделанным на торговле наркотиками и на белой работорговле. Хотя ее и подмывало искушение оттяпать у него несколько миллионов долларов, которые так были нужны для осуществления планов с Луисом, она все же удержалась и не сделала этого. Майкл еще некоторое время был полезен для нее… Поэтому она создала подставную корпорацию по скупке небольших кусков недвижимости, акций ночных клубов, ресторанов, магазинчиков мод, даже рысистых лошадей. Все это входило в заключительную часть ее плана по возвращению в бейрутское общество Майкла Саиди, бизнесмена, добившегося успеха своим трудом.
Даже она поразилась, как удачно изменил черты лица Майкла хирург по пластическим операциям в Рио-де-Жанейро. Она взяла фотографию Майкла, сделанную в Нью-Йорке, и заставила его встать рядом. Потом она проделала такую же операцию с фотографией, сделанной до его отъезда из Бейрута. Переход оказался великолепным. Никто не скажет, что возмужавший Майкл Саиди не стал именно тем человеком, которым он сегодня является. Да, в том, что касается остального мира, Майкл Сэмсон умер окончательно.
– Просто фантастика, не правда ли? – лениво заметил Майкл, следя глазами за пальцами Джасмин, которыми она провела по своей икре вдоль бедра, поправляя чулок. – Арманд перевернул на Ближнем Востоке все вверх тормашками, стараясь накрыть эту новую «организацию по работорговле», но не может догадаться заглянуть к себе во двор. Не может сообразить, что я и есть тот призрак, за которым он гоняется… Господи, представляю, какое на его лице появится выражение, если он узнает правду!
– Возможно, но заранее не торжествуй и не недооценивай Арманда, – предупредила его Джасмин. – Немало людей уже поплатились за такую недооценку.
– Но ты же никогда не позволишь ему подойти ко мне слишком близко, правда, Джасмин? – мягко произнес Майкл, протягивая руку к ее ноге.
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, – сказала Джасмин, отстраняя его руку и меняя тему разговора. – В Бейрут приехала дочь Александра Мейзера.
Майкл уже слышал об этом в Бейрутском агентстве печати, но не стал прерывать Джасмин.
– Похоже, что она намеревается докопаться до дна того, что произошло в «Мэритайм континентале». С нашей стороны было бы мудро быть в курсе того, как у нее идут дела. Что ты думаешь об этом?
– А как нам это сделать? – спросил Майкл, заранее зная ответ.
– Не скромничай, – нетерпеливо отозвалась Джасмин. – Пусти в ход свои безотказные чары.
– Даже если для этого придется с ней переспать? Глаза Джасмин сверкнули.
– Она молода, практически одинока в этом городе, который ей абсолютно непонятен. А в довершение ко всему, совсем неопытная. Я склонна думать, Майкл, что некоторая доброта и дружеские чувства к ней окажутся достаточными, чтобы свести тебя с мисс Катериной Мейзер.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Ты беспокоишься за нее, правда?
– От нее могут быть осложнения, – отрезала она. – Постарайся, чтобы осложнения не оказались самыми худшими.
– А что ты скажешь об Арманде?
Джасмин прошлась по комнате, шурша шелком. На ней были чулки и пояс с резинками, но не было трусиков. Она остановилась возле Майкла, пылко взглянула на него, схватила его голову и притянула ее к своему паху.
– Он превратился в проблему, – прошептала она. – Просто настоящая трагедия…
Самыми занятыми были недели перед бейрутским карнавалом, и текущий год не стал исключением. Игровые салоны переполнились. В полночь Арманд совершал свой обычный обход казино, исполнял ритуал, которого ждали от него и служащие, и игроки. На жаргоне казино это называлось «надеть личину». Для каждого появлялась возможность лично подойти к Арманду, высказать замечания, поднять вопросы, затронуть проблемы.
Свой обход он начал с основных салонов, останавливаясь возле каждого стола, чтобы обменяться взглядами с крупье. Он шепнул несколько ободряющих слов бейрутским «кондорам» – дамам преклонного возраста, накрашенным и в париках, выдержка которых давала фору даже наиболее закаленным дилерам. После шести или семи часов игры «кондоры» просто разогревались. Арманд быстро прошел через «Американский зал», чтобы взглянуть на туристов с корабля, которые толпились возле игровых автоматов. Потом он заглянул в индивидуальные комнаты и понаблюдал за лихорадочной игрой бизнесменов из Гонконга. Во всем свете нельзя было найти похожих на них игроков. Капризы карточной игры доводили их до исступления. Они без конца пили и курили и, несмотря на прохладную, приятную температуру комнаты, отчаянно потели. Они скрежетали и щелкали зубами, издавали негромкие завывания, как бы моля богов послать им удачу. Арманд наблюдал за их игрой целых полчаса, в течение которого в кованые сундуки «Казино де Парадиз» добавился еще миллион долларов.
Точно по графику Арманд появился на кухне, в самый разгар горячки с ужином. Каким-то образом, несмотря на крики, толкотню и тарарам всей атмосферы, там все равно будут приготовлены и поданы четыре сотни великолепных блюд. Шеф-повара отзывались на его приветствия рассеянным помахиванием рук. Арманд не обижался на них за это. Лучшие шеф-повара были напряжены, как рысистые кони, и столь же чувствительны к любому резкому слову, как был хрупок майсенский фарфор, в котором подавались их творения. Из кухни и вспомогательных комнат он двинулся в прохладную темноту винного подвала.
Слово «подвал» не совсем подходило для этого помещения. Коллекция вин в «Казино де Парадиз» превышала сто тысяч бутылок, размещенных в том, что следовало бы назвать пещерой. И действительно, предки Арманда Фремонта вырубили огромное помещение в скале. В результате удалось получить идеальные для крепких вин температуру и влажность. Так же как и достичь многого другого.
Арманд старательно закрывал за собой каждую дверь. Красные световые точки показывали основные системы сигнализации. По ним он отсчитывал свой путь. Он проходил мимо стеллажей, где содержались марочные вина, о которых мог только мечтать гурман, уходя все дальше в глубь подвала, пока не достиг резной деревянной двери, укрепленной железными перекладинами.
В Ливане, как и везде на Ближнем Востоке, в больших домах, в замках, мечетях и монастырях – везде существуют задвижки, которые позволяют находящимся внутри скрыться во время нападения или осады или тайком получить подкрепление, пищу и амуницию. У казино было два таких выхода, которые соединяли это место с каменистыми холмами возле кораллового побережья и с целым лабиринтом туннелей, которые в конечном итоге выходили к морю. Один путь вел непосредственно в туннели и был особенно опасным.
Если человек не знал, какой надо выбрать туннель и где повернуть, то он мог заблудиться там на неопределенное время. Второй путь шел непосредственно к холмам и к ловко замаскированному выходу. Здесь тоже были устроены ловушки и западни для рассеянных или неосторожных людей, которые могли случайно оказаться возле туннеля. Но такая возможность не угрожала человеку, который пришел сюда, чтобы встретить Арманда, поскольку он всю свою жизнь провел среди этих холмов.
– Добрый вечер, аббат.
– Привет, Арманд, друг мой.
Двое мужчин обнялись. Настоятель монастыря, который принял имя Джон, когда пришел сюда послушником, принадлежал к ордену Третьего Креста. Теперь он возглавлял греческий православный монастырь, расположенный среди холмов между Бейрутом и Джунией. В арабском мире он был уникален, потому что ни разу за свою тысячелетнюю историю не подвергся разграблению и ни разу монахи не покидали его.