– Потратьте на это несколько часов, и все у вас уляжется как на тарелочке, – заверила ее Лила Микдади. Черноглазая Лила с оливковым цветом кожи, сорокалетняя красавица больше двадцати лет работала секретаршей у Арманда Фремонта и, как стало известно Кате после похорон, была большой его поклонницей все эти годы. Несмотря на это, узнав о завещании, Лила немедленно перенесла свою преданность на Катю. – Потому что, – объяснила она молодой женщине, – вы сделаете так, как того пожелал бы Арманд.
Лила провела Катю в кабинет и показала ей два шкафа, заполненные расставленными в алфавитном порядке карточками. На каждой стояла фамилия того или иного лица, его или ее адрес, краткие биографические данные и особые сведения, такие, как любовницы или любовники, а в правом углу приклеена фотография как на паспорте.
– Впоследствии вам придется просмотреть их все, – говорила Лила. – Но я приблизительно знаю, кто в настоящее время находится в городе. Думаю, что этого пока будет достаточно.
Погрузившись в ванну, Катя просмотрела все двести, карточек, которые отобрала для нее Лила. В тот момент она подумала, что их слишком много. Но, приехав в казино, она мысленно поблагодарила Лилу.
На этот раз она не сторонилась фотографов. Любой, кто поднимался по ступенькам лестницы казино, на равных основаниях попадал в объектив. Фоторепортеры просто набросились на Катю, когда увидели ее.
Но она вспомнила дрессировку, которую устроил ей Арманд. Она не стала выходить из машины, пока Салим и другие охранники не организовали гибкий треугольник. И только тогда, глубоко вздохнув и изобразив на лице улыбку, она вышла из автомобиля. Фотовспышки ослепили ее, а вопросы, которыми ее закидывали на дюжине разных языков, слились в сплошную какофонию. Катя отпрянула назад, но позаботилась о том, чтобы не отстать от Салима. Через несколько минут она уже была в помещении казино.
Служащие очень тепло приветствовали ее, как будто многие годы проработали с ней. Катя вошла в главный салон, Салим шагал сбоку. Столы были окружены игроками, по залу ходили, болтали и наблюдали за игрой парочки. Когда она появилась в проеме дверей красного дерева с резными украшениями из стекла, многие головы повернулись в ее сторону. Катя узнала некоторых по просмотренным фотографиям картотеки. Потом произошла очень странная вещь. Сделав свои ходы, люди за столами смолкли. Все, включая игроков и дилеров, уставились на нее. Катя почувствовала, как горячая волна прихлынула к ее шее, но не подала виду.
Как по команде, гости расступились, пропустив пожилого, благородного вида мужчину, одетого в старомодный смокинг. Катя признала в нем администратора игр, мэтра де жо, за которым во всех случаях остается последнее слово относительно происходящего в салоне. Катя помнила, что Арманд представлял ее ему, шепнул, что этот человек работает в казино больше пятидесяти лет.
Мэтр де жо приблизился к Кате, остановился и поклонился в пояс. Потом он повернулся к толпе и выкрикнул зычным голосом.
Мадам, месье, имею часть представить вам мадемуазель Катерину Мейзер!
Он опять повернулся лицом к Кате и начал хлопать. Через несколько секунд овация стала оглушающей.
Катя нервничала даже после такого торжественного приема, потому что, если бы к ней кто-нибудь обратился со своими проблемами, она сомневалась, что смогла бы помочь. К счастью, механизм казино был отлажен. Колеса рулеток жужжали, индивидуальные комнаты были заполнены игроками, которые в этот вечер сильно проигрывали. Ресторан «Синяя птица» был забит до отказа, а кухня функционировала как отличные швейцарские часы.
Катя испытывала некоторую неуверенность, приветствуя отдельных гостей – кинозвезд, чьи лица она сразу же узнавала, видных миллионеров и магнатов бизнеса, чьи имена связывались с крупнейшими корпорациями мира. Но она быстро обнаружила, что эти люди сами искали с ней встречи. Темы разговоров выглядели довольно невинно – моды, кулуарные сплетни, текущие дела и политические вопросы. Катя чувствовала, что за ней наблюдают, ее поведение оценивают.
«Они смотрят, из какого теста я сделана. Пытаются отыскать во мне слабости…»
Именно тогда Катя изобразила на своем лице самую уверенную улыбку, решив показать всем, что в «Казино де Парадиз» ничего не изменилось.
Хотя накануне она покинула казино только после двух часов ночи, в семь часов утра Катя была уже на ногах. Балтазар приготовил завтрак из фруктов, яиц и американского бекона, и только когда она села за стол, Катя обнаружила, что сильно проголодалась. Затем, раскрыв утреннюю бейрутскую газету «Стар», Катя поняла, что вечер прошел более успешно, чем она смела предполагать. В своей колонке Джойс Кимбалл пропела ей панегирики, дала захватывающее описание подробностей ее туалета, прически, того, с кем она разговаривала – что особенно важно, – насколько продолжительно. Заметка заканчивалась утверждением, что нет худа без добра, что, несмотря на трагедию, Бейрут может быть чему-то и признателен: что его жемчужина «Казино де Парадиз» перешла в такие добрые и, похоже, умелые руки.
Катя пила вторую чашку кофе, когда снова вошел Балтазар.
– К вам посетитель, мадемуазель. Думаю, что вам захочется увидеть его.
– Кто это?
Балтазар молча подал ей визитную карточку.
Билл Фредрикс, фэбээровский работник посольства, был человеком гуверовской закваски, начиная от короткой стрижки до зеркально начищенных башмаков.
– Доброе утро, мисс Мейзер, – приветствовал он, подавая Кате свое удостоверение. – Похоже, что вы не тратите зря время, активно знакомитесь со своими новыми делами. – Кивком он показал на заметку в газете.
– Приятно познакомиться с вами, мистер Фредрикс, – произнесла Катя, проигнорировав его замечание. – Что вас привело сюда?
Фредрикс выглядел довольно приятно, но у него были жесткие, постоянно озирающиеся глаза полицейского, которые примечали все, делали выводы и принимали решения.
– Я у вас не отниму много времени, – заявил он. – Вопрос касается вашего статуса дома, в Штатах.
– И каков же мой статус, мистер Фредрикс? Фредрикс улыбнулся:
– Не из лучших. Во всяком случае в настоящее время. Но, похоже, его можно изменить. Вот эту бумагу мы получили вчера по телексу. Я разговаривал со своим боссом в Вашингтоне. Он заверил меня, что дело на мази. Сами бумаги вышлют в посольство диппочтой. Мы их получим через несколько дней.
Он передал Кате пространное послание и наблюдал, как она его читает, заметив ее удивление.
– Уж не шутка ли это? – спросила она.
– Никаких шуток, мисс, – произнес он с самым серьезным видом. – Как я уже сказал, вы получите документы, как только они придут к нам. Там будут изложены детали, но уже сейчас вы ознакомились с основным смыслом того, что будет содержаться в бумагах. Если вы произведете полное восстановление финансовых потерь, то и вы, и Бартоли соскользнете с крючка. Вы сможете вернуться домой и продолжить там свою жизнь. Об этом сказано черным по белому – полное помилование.
Фредрикс сделал паузу, чтобы усилить эффект от своих слов.
– Подписано самим министром юстиции!
ГЛАВА 20
– События развиваются гораздо быстрее, чем я предвидел, – заметил Арманд. – Ваш отказ подписать бумаги с предложением о помиловании равносильно тому, что у Пьера загорелась земля под ногами.
Катя сидела на краю кровати, глядя сверху вниз на Арманда. Она приехала в монастырь, когда еще окончательно не рассвело. А теперь первые лучи заглядывали в маленькое оконце высоко на побеленной стене.
Катя сочла, что Арманд сегодня выглядит лучше. Она уловила прилив сил в его рукопожатии, глаза стали прозрачнее. Но она продолжала беспокоиться.
– Я этого не понимаю, – призналась Катя, – Фредрикс не стал объяснять мне, почему такое предложение пришло именно сейчас. Не сказал он и о том, кто за этим стоит. Во всяком случае, я сама в министерстве юстиции никакого веса не имею.