- Тогда нам следует перестать друг другу «выкать», - голос Кальда звучал близко. И без того казавшаяся Юне тесной, карета стала еще меньше, когда господин Варро обратился к ней, склонив голову в её сторону. Белый мех Юниной накидки касался светлого пальто Кальда. - С этого момента никаких «господинов Варро», обращайся ко мне по имени или можешь даже выдумать милое прозвище, я не против. - Юна не смотрела на Кальда, только вперед на маленькое окошко, в котором было видно спину извозчика, но по интонации она чувствовала, что Варро улыбается. - Просто думай, что ты влюблена, знакомое ведь чувство? Разница лишь в том, что в этот раз вместо поселкового жениха любовь будет между мной и тобой.
Вот теперь Юна узнавала Кальда, этот был настоящим: говорящий гадости и стремящийся унизить всех и вся, а не тот, что тепло улыбался несколько минут назад, подавая ей накидку, и помогая усесться в карету, и не распластаться рядом на непривычных высоких каблуках.
- Хорошо, я поняла.
«Деловые отношения не место для эмоций», - напомнила себе Юна, хотя ей хотелось врезать Кальду Варро за его пренебрежительное упоминание её жениха и глупую выдумку, что она вообще может любить кого-то кроме Люция.
- За четыре векселя я придумаю тебе с десяток ласковых прозвищ.
Кальд весело рассмеялся.
До места назначения они добрались не быстро, к тому моменту, как карета замедлила ход, Юна уже жалела, что накидка, согревающая плечи не оказалась длиннее - в легком платье было зябко. Ночи в Оазисе оказались такие же холодные, как и в поселке, и никакой купол этого не исправил. Экипаж остановился перед роскошными воротами, за которыми скрывался великолепный особняк из белого камня. Барельефы на стенах были подсвечены факелами, игра света и тени буквально оживляла с каменных полотен птиц и деревья, животных, которые когда-то населяли эти земли. Юна, не скрывая своего восхищения, с трудом оторвала от них взгляд, взяв под руку снова ставшего галантным Кальда Варро. Они поднялись по ступенькам на крыльцо и вошли в дом, который был в разы больше того, в котором жил Кальд. В просторном холле высокий статный мужчина в строгом черном костюме принял у них верхнюю одежду, а молодой паренек, на вид не старше Кая, сопроводил далее по коридору. Возле высоких темных двустворчатых дверей, словно стражники, стояли два миловидных юноши в цветных халатах и замысловатых тюрбанах на голове, слуги широко улыбнулись вновь прибывшим гостям и раскрыли двери, пропуская их внутрь.
Запах эфирных масел ударил в нос, пахло кардамоном и сандалом, казалось, все помещение пропиталось этими ароматами, люди в расслабленных позах восседали на невысоких диванах с многочисленными подушками. Часть диванов была выстроена полукругом, образуя между собой свободную площадку на которой танцевали девушки в легких полупрозрачных одеждах, они ловко двигали бедрами, раскачиваясь из стороны в сторону. Грациозные танцовщицы притягивали к себе взгляды мужчин и вызывали зависть женщин, смотрящих на них либо с подчеркнутой благосклонностью, либо с наигранным равнодушием. Диваны стояли и у стен, некоторые из них были отгорожены тонкими тканевыми завесами. Слуги тихо передвигались по залу, подносили гостям вино и фрукты. Люди пили и разговаривали, окутанные сладкими запахами, играла музыка. До этого момента Юна была уверена, что прием у правителя должен проходить в более торжественной обстановке. А все, что она видела вокруг, напоминало вечеринку торговцев пряностями. Она видела таких в Предместье, когда, ожидая прохода в Оазис, они раскуривали продолговатые трубки, разместившись у своих шатров на разноцветных подушках, в халатах на подобие тех, что были надеты на молодых слугах у дверей.
Устроившись на боковом диване среди вороха подушек Кальд приобнял Юну за плечо. Его пальцы, касались её кожи. Хотелось дернуть плечом, дать понять, что от этого жеста ей неловко и неприятно, но поселковая сдержалась, она лишь с улыбкой приняла бокал вина, любезно предложенный слугой и, посмотрев на Кальда, с наигранной заботой стряхнула невидимые пылинки с лацкана его пиджака. Играть роль перебравших разгульных девиц она умела хорошо, так же, как и скрывать свое отвращение, переживать не о чем, для всех присутствующих она всего лишь безымянная любовница Кальда Варро. На неё, конечно, бросали оценивающие взгляды некоторые из собравшихся женщин, мужчины, впрочем, тоже, но она старалась не обращать на них внимания.