Ибрагим был удивлен, поскольку ни в одном из девяноста стереонов он не обнаружил Сорренто. В пятнадцатом его окружил вид Рима, а в семнадцатом — Палермо.
Я объяснил ему, что во время его прогулки София со своим отцом находились в Неаполе (о чем мне сообщила Елена) — когда они отправились туда, вилла психолога со всем Сорренто переместилась далеко за границы их экрана. Тут же мне вспомнился мужчина, погибший на станции в Торре Аннунциата. При этом я положил на стол газету, найденную в Помпее. На полях, согласно информации некоего Занзары (переданной мне умирающим), были записаны номера не заблокированных каналов: 12-15-17-28-51-78-86.
Мы всматривались в эти цифры, пытаясь понять, какую блокаду мог иметь в виду этот таинственный Занзара. Лишь в одном не было никаких сомнений: экраны, представляющие Рим, Палермо и Капри, принадлежали к не заблокированной семерке. Остальные четыре свободных экрана, вместе с восьмидесятью тремя другими — заблокированными — в данный момент включали какие-то фрагменты Неаполя.
Я даже протрезвел, когда Ибрагим сообщил мне, что вероятность взрыва бомбы в Неаполе составляет девять десятых — то есть, практически наверняка. Он и сам видел мираж катастрофы, причем, неоднократно. Вызванные на контактных полях очертания будущего позволили ему определить точное время вспышки. В момент взрыва часы в Неаполе показывали восемнадцать ноль-ноль.
Этим вечером в подвальной дискотеке я ни разу не вышел на танцплощадку: сидел у бара и глядел в пространство с кучей пляшущих призраков. Я думал о Лючии, которая весь день не покинула своего номера на двенадцатом этаже.
Заговорщики
Шестнадцатого июля погода в районе Неаполитанского залива была такой же замечательной, как и в предыдущие девять дней.
В восемь утра я позвонил в номер 1123, но София там еще не появилась. Ибрагим изучал список свободных экранов и отсчитывал время до «часа ноль». Про Елену он вспоминал без особой охоты и заявил, что после полудня перескочит в Палермо: у него не было желания ожидать вспышки, чтобы вернуться в «тот муравейник».
Я спросил его, неужели жизнь под Крышей Мира такая уж невыносимая.
— Наоборот! — воскликнул он. — Жизнь под съемочной площадкой для тебя будет просто фантастическая. Она просто шикарная и переполненная самыми изысканными развлечениями. И она подходит практически для всех людей, поскольку, по сравнению с ней, наше пребывание на Капри — это просто существование в пещерах первобытного человека.
— Ну а если так, тогда почему же ты шатаешься по различным стереонам, действие которых разыгрывается в ранней Древности?
— Потому что я — другой! В твоей эпохе тоже ведь не все вели жизнь возле теплой печки. Кто-то искал приключений в горах и в море, они предпочитали разбивать палатку под голым небом, костры и леса, неудобства и угрозы — только бы не безопасные, прекрасно обставленные квартиры. Сейчас же простые эмоции можно переживать только в стереонах. И как раз для любителей таких безумств съемочную площадку и выстроили.
В ресторане Ибрагим не пропускал ни единой юбки. За столом он завел знакомство с англичанкой, которая была старше него.
— А почему вчера ты признался во всем Мельфеи? — спросил я у него по дороге к лифту. — Мне казалось, что ты его не любишь.
— А я и не должен был что-то говорить. Пленка с замечаниями Елены по моему поводу лежит в «Бриллиантовом Поместье». Ты что, забыл про подслушку?
После завтрака мы вышли на пляж. Ибрагим остался возле первого бассейна и сразу же вскочил в воду. Я же увидал Софию с Еленой, которые загорали в кустах. Лиситано сидел под зонтом на другой стороне искусственной дюны, насыпанной строителями из морского песка. Я же выглядывал Лючию.
София попросила у меня сигарету. Я уселся рядом с ней, и мы разговорились о ее вилле в Сорренто. Ей вспомнилось, что она посоветовала мне обратиться к окулисту.
— Как твои глаза? — спросила она.
— Хорошо.
— Тогда я пряталась перед Еленой, потому что предпочитаю сидеть в Сорренто, а она все время пытается вытащить меня на Капри. Тогда я объявила внизу, что выхожу из дома, но позабыла про один очень важный визит. Когда ты спустился на первый этаж, меня, случаем, никто не спрашивал?
— Нет.
— А ты не видел там мужчину в белом костюме?
«Внимание! — подумал я. — Неужто София спрашивает про посланца таинственного Занзары?
— Как он выглядит? — спросил я.