В непривычном, слишком открытом наряде я чувствовала себя незащищенной, но в то же время лёгкой и свободной, как подхваченная ветром пушинка. Даже бинты перестали стеснять. Вдоволь насладившись своим новым образом, я привычно вскинула руки к волосам — заплести косу, но натолкнулась на смеющийся Яринкин взгляд и вспомнила — этого делать больше не надо.
— Ну-ка! — и подруга ладонями взбила мои пряди, устроив у меня на голове, как она выразилась, «художественный беспорядок». На мой взгляд, художественного в этом было мало, скорее походило на то, как будто я забыла причесаться после сна, но возражать не хотелось. Пусть. Даже это намного лучше, чем надоевшая унылая коса.
На ноги я надела также принесённые Яринкой белые босоножки с плоской подошвой, которые оказались чуть великоваты, но от этого смотрелись не менее нарядно. И мы, наконец, смогли покинуть надоевшую мне палату.
Яринка медленно шла рядом, а я держалась рукой за её локоть. Почти сразу за дверями обнаружилась лестница на первый этаж, по которой мы и сошли вниз, к дверям. Я, конечно, понимала, что всё, что видела до этого за окном, не было ни миражом, ни иллюзией, и всё равно задохнулась от восхищения, ступив на золотой песок, под сень пальм.
Было жарко. И солнце, несмотря на утренний час, пекло ощутимо. А в воздухе ещё сильнее ощущался свежий аромат, отдалённо напоминающий запах солёных огурцов… С трудом нагнувшись, я зачерпнула в ладонь песок и тут же выронила от неожиданности — он оказался очень горячим.
— Вечером классно ходить босиком, — поделилась Яринка. — Когда песок ещё тёплый. Ноги закопаешь в него — ммм…
— Наверное, как на море, — задумчиво сказала я, вспоминая мамины рассказы. Ей довелось побывать там, прежде чем она познакомилась с папой и сбежала в тайгу.
Яринка загадочно улыбнулась и подставила мне локоть.
— Пойдём. Покажу тебе главное. Ты по лестнице вверх идти сможешь?
Мы зашагали по узким проходам между домиков. Архитектура здесь оказалась очень симпатичной, я не знала, как именно это называется, но всё окружающее напоминало картины из фильмов про средневековье. Крутые черепичные крыши, кованые перила и ограды, причудливой формы фонари, каменные лестницы… Петляя по песчаным дорожкам, мы неуклонно поднимались вверх, но каждый раз, когда я оглядывалась назад, чтобы посмотреть что мы оставили внизу, взгляд натыкался на стену очередного дома. В конце концов я среди них совершенно запуталась, и, не будь со мной Яринки, ни за что не нашла бы дорогу назад.
Несколько раз мы садились отдохнуть на плетёные скамейки — всё-таки я была ещё слаба и от ходьбы все мои раны под повязками разболелись.
— Чёртовы собаки, — простонала я, присаживаясь в очередной раз. — Когда теперь всё это заживёт?
— Я всегда знала, что от собак ничего хорошего ждать не стоит, — буркнула Яринка.
Я вспомнила нашу Зуйку, белую сибирскую лайку, мою постоянную спутницу и участницу всех игр, и вздохнула:
— Это ты зря. Они хорошие. Если хозяева хорошие. А то если как тот… на огороде… сама видишь, что получается. Это кем надо быть, чтобы вырастить таких ужасных псин?
— Это же ротвейлеры были, — Яринке явно не хотелось вспоминать весь кошмар, она нервно заёрзала на скамейке. — Их специально для охраны разводят.
Перед моими глазами снова появились оскаленные чёрные морды, гладкие, словно без шкуры тела, и я невольно передёрнула плечами. Не хватало ещё самой теперь начать бояться собак!
— Пошли дальше. Долго ещё?
— Нет, — Яринка обрадованно вскочила. — Только опять подниматься надо. Сможешь?
Я смогла. По вездесущим лестницам мы в итоге забрались к белому зданию, самому высокому, которое я здесь видела. Пять этажей, величественные балконы, увитые зелёными растениями, широкое крыльцо с колоннами. Перед блестящими стеклянными дверями я нерешительно затопталась.
— Ярин, ты уверена, что нам сюда можно?
— Ну конечно, — подруга нетерпеливо потащила меня вперёд. — Днём везде можно.
Мы оказались в прохладном вестибюле, и я сразу встретилась взглядом с охранником. В том, что это охранник, у меня не возникло никаких сомнений, хоть форма здешних секьюрити отличалась от принятой в приюте. Но глаза оказались теми же — обманчиво ленивыми, холодными и цепкими.
Этот широкоплечий и высокий мужчина, одетый во всё серое, не сделал ни одного движения при нашем появлении, но мы остановились, как вкопанные, от одного его вида.