— Мы согласны! — в реальность меня вернул голос подруги, а подняв голову, я наткнулась глазами на её решительный взгляд.
— Мы согласны подписать контракт, — повторила она, глядя не на Ирэн, а на меня, глядя строго и непримиримо, совсем как прежняя Яринка, до Оазиса. И под этим взглядом я не сумела опровергнуть её слова.
А Ирэн не стала меня спрашивать.
Выйдя из прохладного холла Айсберга под палящее солнце, которое успело подняться почти в зенит, я на миг остановилась, прикрыв глаза ладонью. Утром, собираясь в спешке, я не взяла свою шляпку, которую носила почти непрерывно, пытаясь скрыть под ней забинтованное лицо и сбритые волосы, и теперь мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к ослепительному свету. Но Яринка, сама как кусочек солнца, даже не зажмурилась, и голова её была опущена по другой причине.
— Дайка, — осторожно сказала она, когда мы двинулись вниз по ступенькам, — ты извини меня за то, что я Ирэн всё рассказала про нас.
В первую секунду я даже не поняла о чём идёт речь. И только потом, прокрутив в памяти весь наш долгий разговор с управляющей, вспомнила.
— А зачем ты рассказала? Про Дэна, и про Иисуса… про книги, про церковь?
— Про церковь я не рассказывала, она уже знала, — принялась виновато объяснять Яринка. — Менты же нас по базе пробили, вот всё и выплыло — и кто мы такие, и почему нас ищут. А остальное… сама не знаю. Нас привезли, тебя сразу на носилки и к доктору, а меня Ирэн с собой повела — накормить, мы же тогда голоднющие были. Сама не знаю, как я ей всё разболтала. Вроде бы жевала без остановки, и в то же время разболтала.
— Да ладно, — я пожала плечами. — Теперь это уже не важно, да и тайны особой не было.
Но Яринка не унималась.
— Нет, правда, я не специально. Просто тогда же всё от неё зависело, от Ирэн. Я имею в виду, будут ли тебя лечить, вот и… она спрашивала, а я отвечала.
Я на ходу чуть пожала Яринкину ладонь.
— Да я на тебя не обиделась, просто удивилась — откуда она всё знает.
Потом мы почти всю дорогу шли молча, и лишь подходя к домику, подруга опять заговорила:
— Ты этот контракт читала хоть?
— Пыталась, — я невесело фыркнула. — Ничего не помню.
— И я. Сейчас спросим у Аси и Вики, они же наверняка такой же подписывали.
Но сразу спросить не удалось. Потому что, стоило нам переступить порог, как раздались дружные аплодисменты.
Я попятилась от неожиданности, но, увидев Асю, Вику, Аллу и остальных девушек нашего домика, выглядывавших из столовой, остановилась.
— А вот и наши младшенькие вернулись! — провозгласила Алла. — Ну, заходите, будем отмечать ваше присоединение к нашему дружному коллективу!
А поскольку мы с Яринкой продолжали нерешительно топтаться на месте, весёлая Ася подскочила к нам и, ухватив за руки, увлекла за собой.
В столовой был накрыт стол, пахло свежей выпечкой, в небольшом ведёрке со льдом остужалась бутылка шампанского. Нас почти насильно усадили на диван, сунули в руки высокие стаканы с торчащими из них соломинками.
— Выпейте сока, остудитесь, — со смехом сказала Вика, — а то на вас лица нет. А мы пока шампусика за ваше здоровье дерябнем, да, девочки? Вам не предлагаем, маленькие ещё.
И, пока мы с Яринкой тянули из соломинок холодный, изумительно вкусный сок, наши соседки с громким хлопком под общий визг открыли бутылку, разлили пенную жидкость по бокалам, сдвинули их.
— За Ярину и Дайнику! За наших новых сестёр! Чтобы тут у них всё заладилось!
А потом мы ели торт, испечённый в нашу честь, закусывали его фруктами, выслушивали поздравления и советы девушек, и всё это было бы замечательно, не грызи меня мысль о необратимости происходящего. Ирэн снова оказалась права — сам факт подписи контракта был нужен только нам. Он послужил одновременно и жирной точкой, и решительной линией, перечеркнувшей всё, что было до Оазиса, тем, что полностью убедило нас в реальности происходящего и неизбежности дальнейшего. А этот маленький праздник, устроенный нашими соседками, закреплял его, делал принадлежащим уже не только нам и Ирэн, но всем вокруг, всему острову.
Поэтому, хоть я и заставляла себя улыбаться, что-то отвечать девушкам, есть и пить, но делала это через силу, через готовые рвануться слёзы, от которых меня удерживала только Яринка, выглядевшая такой привычной и прежней, что за эту привычность я ухватилась, как за соломинку.