Мои раны зарубцевались, они больше не багрового цвета, а светло-розового. Доктор Ватсон говорит, что через несколько месяцев можно будет попробовать сгладить их лазером. Только я не очень-то хочу это делать. Теперь, когда ни боли, ни неудобства больше нет, шрамы мне не мешают. Более того, я привыкла относиться к ним, как к своеобразной защите от липких изучающих взглядов гостей, которые я неизменно ловлю на Яринке, когда мы идём рядом. Вот уж чья кожа выше всяких похвал.
Яринка заметно вытянулась. Если ещё этой весной мы были одного роста, то теперь она выше меня. Является ли причиной тому хорошее питание или ежедневные занятия танцами, но теперь подруга, со своими отросшими огненными волосами, длинными ногами и тонкой талией, больше похожа на девушку, чем на девочку.
И в дождливом ноябре, когда Яринке исполняется тринадцать лет, Алла объявляет о том, что скоро состоится её дебют.
Это произошло на следующий день после дня рождения подруги, который мы весело отметили с соседками. По такому случаю ей даже позволили выпить бокал шампанского, отчего Яринка неожиданно стала сонной и, поблагодарив всех, нетвёрдой походкой удалилась в номер под общий добродушный смех.
А утром, когда мы привычно поднялись на работу и пили кофе в пустой кухне, туда спустилась Алла и деловито спросила:
— Яриша, ты сегодня к Гаспаровне идёшь? Я с тобой.
Вероникой Гаспаровной была та самая сухопарая женщина, которая обучала новеньких девочек танцевальному искусству и забраковала меня. Величали её здесь не иначе, как по отчеству, на что она охотно отзывалась и даже сама настаивала на таком обращении.
— Иду! — сразу оживилась Яринка. Танцевать она любила, я бы даже сказала, нашла в этом своё призвание. — А зачем тебе Гаспаровна?
Алла многозначительно подняла глаза к потолку.
— Сверху поступило распоряжение готовить твой дебют. Надо, чтобы Гаспаровна поставила для тебя танец.
Яринка опустила на стол кружку с кофе и испуганно спросила:
— Уже? Так скоро?
— Ничего не скоро, не ссы, — отмахнулась Алла. — Пока Гаспаровна тебе танец придумает, пока ты его выучишь, пока тебе костюм пошьют, пока легенду сочинят… Да и сам аукцион может длиться не один день. К Рождеству, скорее всего, тогда и гостей будет здесь больше.
За время, проведённое на острове, мы успели хорошо познакомиться с местными порядками, и сейчас у нас не возникло вопросов о том, что такое дебют, легенда, зачем нужен танец и какой аукцион должен всё это завершить.
Каждая новенькая девочка, когда её сочтут готовой к основной работе, должна быть представлена гостям Оазиса. Представлена красиво, с индивидуальным номером и рассказом о её происхождении и прошлой жизни. Это — легенда. И как выяснилось, именно она в данный момент больше всего волновала Яринку.
— Алла, а в моей легенде что будет?
Старшая хмыкнула:
— Уж будь уверена, всё, что угодно, только не правда. Правду никогда не рассказывают. Да и кому это интересно?
— А кто придумывает легенду?
— Ирэн. Завтра после Гаспаровны к ней зайдём, и она скажет, какой образ для тебя придумала.
— Образ?
Алла терпеливо вздохнула.
— Ну, ты же должна соответствовать своей легенде, так? Вот Ирэн тебе и объяснит, как именно. У неё фантазия богатая. Если скажет, что ты должна падать в обморок при гостях от каждого грубого слова, то будешь падать. А что, оригинально! Такой фишки ещё не было.
Лицо Яринки стало обеспокоенным.
— Алла, а обязательно придумывать что-то этакое? Почему нельзя рассказать правду?
— Потому что правда скучна. А в твоём случае ещё и опасна. Предлагаешь рассказать, как вы церковь спалили? Ваши рожи до сих пор в розыске, кстати. Обычно пропавших сирот долго не ищут, кому они нужны? А вот вас не забыли.