— Мне такую легенду и придумали, — буркнула я, отходя от зеркала. — Вот только не фея, а дикарка.
— Дикарка? — насторожилась подруга, следуя за мной к кухонной стойке, подле которой мы взгромоздились на высокие стулья.
— Ага, — фыркнула я. — Дикая Дайника, как тебе?
Яринка тихонько хихикнула.
— Ну, не круче, чем Яростная Ярина.
Мы невесело посмеялись, и я рассказала остальное.
Придуманная Ирэн легенда обо мне была близка к действительности, но изрядно приукрашена. По новой версии, я не жила ни в каком приюте, а сбежала во время разгрома нашей деревни властями и, благодаря добрым людям, скоро попала сюда. Сосновые лапки на моём теле, зелёные пёрышки в волосах, отсутствие косметики, неумение танцевать, глупое прозвище — всё это должно было создавать образ девочки, недавно прибывшей из глуши, этакой экзотической штучки, диковинного зверька. Не знаю, как остальным, а самой Ирэн её задумка очень нравилась. Сегодня, когда мой внешний вид был приведён в соответствие с легендой, она даже воскликнула: «Ты — мой самый креативный проект!».
— Значит, ты не танцуешь? — спросила Яринка после недолгого молчания. — Как же так, у тебя не будет дебюта?
— Будет, — ответила я, невольно съёживаясь при мысли о неизбежном, — только я не танцевать буду, а петь.
Это тоже была идея Ирэн. Пока Бранко тщательно выписывал на моём теле каждую иголочку, она не менее тщательно расспрашивала подробности моей прошлой жизни, пытаясь найти что-нибудь, дополняющее придуманный ею для меня образ. И нашла. Когда я мимоходом обмолвилась о том, что была певчей в приютской церкви, управляющая замерла, как кошка над мышиной норой, и потребовала подробностей.
— Она попросила спеть что-нибудь, и я спела.
— Что, прямо там спела, на кушетке? — удивилась Яринка.
Да, я спела прямо там, голая, лёжа на медицинской кушетке, чувствуя, как Бранко прохладными кистями касается моей кожи, ёжась от неловкости. Ну, а что оставалось? Не знаю, хватит ли мне когда-нибудь смелости перечить властной управляющей. И спела я не что иное, как Медвежью колыбельную. Просто это первое, что пришло мне в голову. И попало в десятку.
— Ирэн даже в ладоши захлопала, — поведала я Яринке, чьи глаза недоверчиво округлились. — Как девчонка. Сказала, что это будет самым оригинальным дебютом за всю историю Оазиса. Ведущий расскажет с подиума мою легенду, потом я выйду и спою колыбельную. Никаких танцев, никаких раздеваний, просто встану перед микрофоном и спою.
— А костюм? — помолчав, спросила Яринка. — Во что тебя оденут?
— Ещё не знаю. Но что-то под стать остальному, наверное. Ирэн придумает.
— И когда твой дебют?
— Первого мая, — погрустнела я. — Как обычно, приурочат к празднику. Меньше месяца осталось.
— Ну, — Яринка неопределённо повела плечом. — По крайней мере, тебе уже исполнится тринадцать лет.
Тринадцать лет мне исполнилось. Это событие мы отметили в кафе, в том самом, где я каждый день мыла посуду и которое уже почти стало мне вторым домом. Ради такого случая от работы меня освободили и даже разрешили занять столик, благо, гостей в тот день было немного. Пришли Ася, Вика, Алла и, разумеется, Яринка. Скушали тортик, любезно купленный моей подругой на щедрые чаевые, которыми мужчины устилали пол под её ногами после каждого выступления в Айсберге. Она же подарила мне планшет, специально к этой дате заказанный с большой земли. Планшет был не чета тем, что выдавала нам администрация приюта. Больше, но тоньше, с кучей установленных приложений и богатой комплектацией.
От радости я тихонько завизжала и чуть не задушила Яринку в объятиях. При ближайшем рассмотрении планшет оказался оснащён функцией звонка, и я, никогда в жизни не имевшая своего телефона, вдруг почувствовала себя причастившейся к чему-то взрослому, к чему-то на уровень выше моей прежней жизни. Использовать планшет для связи, конечно, не получилось бы при всём желании — на острове стояли мощные глушилки, напрочь обрубающие любой сотовый или радиосигнал. Не знаю, чего больше боялись таинственные владельцы Оазиса: того ли, что одна из девушек свяжется с родными и расскажет о своём местоположении, или того, что под видом гостя на остров проникнет шустрый папарацци в поисках сенсаций, — но причины для беспокойства у них, несомненно, были. Ян рассказал Яринке, что на причале охрана просит гостей сдать им на хранение любую фото— или видеотехнику и обойти это правило не могут даже самые высокопоставленные из них.