— Купить? — завершил фразу Доннел, не дождавшись продолжения. А замолчала я не потому, что силилась произнести ненавистное слово, а потому, что вдруг остро почувствовала всю бесполезность затеянного. И на что надеялась? С чего бы вдруг этому холёному, уверенному в себе мужику с равнодушным взглядом помогать мне?
— Да, купить, — мой голос тоже стал равнодушным. Я уже подумала, что самое время извиниться и уходить самой, пока он меня не прогнал, а то и, чего доброго, не пожаловался администратору Игнату на то, чем занимаются его официантки вместо работы. Но Доннел снова заговорил:
— И ты, наверное, хочешь попросить, чтобы вместо него тебя купил я?
Я приоткрыла рот и, кажется, покраснела.
— А… да. Откуда вы…
Доннел снисходительно покачал головой.
— Девочка, думаешь, ты первая, кто до этого додумался?
Я не думала, что первая. Я думала, что первая Яринка. Но от этого чувствовала себя сейчас не меньшей дурой.
Ральф Доннел подался вперёд, доверительно сказал:
— Это не самый плохой ход. Иногда срабатывает. Но ты обратилась не к тому человеку. Я беру девушек только на ночь, а тебе ведь нужен тот, кто заплатит за продолжительное время?
Я едва заметно кивнула, снова погружаясь в бездну отчаяния и понимая, что подходить со своей просьбой ещё к кому-то из гостей уже не стану. Это оказалось даже унизительнее, чем просто ждать закрытия аукциона.
— Извините, — выдавила я и стала подниматься со стула. Подниматься тяжело, как старуха, обеими руками наваливаясь на столешницу. А Доннел вдруг спросил:
— А можно узнать, почему из всех ты выбрала именно меня?
Я замерла. Уставшему мозгу понадобилось какое-то время, чтобы смысл вопроса дошёл до него.
— Почему вас? А… потому что сказала, будто вы уже хотите меня… купить.
Чёрные брови снова поднялись, удивлённо и насмешливо.
— Уже хочу? И кому ты так сказала? Подружкам?
Я сделала шаг от стола, но всё-таки ответила, машинально, думая уже о другом.
— Ховрину.
— Ну-ка сядь! — голос Доннела внезапно растерял всю свою мягкость, и я испуганно обернулась.
— Сядь, — повторил он уже спокойней. — Сядь и расскажи по порядку.
И я рассказала. Начиная с того, как Ася, выглядывая в зал ресторана через окно раздачи, перечисляла мне имена гостей, и до настоящей минуты. Не утаила даже того, что успела узнать о пугающей репутации Ховрина среди местных девушек, и его реакции на мои слова о появившемся конкуренте. Голос-без-слов, до этого долгое время молчавший, сейчас ясно сказал мне, что разговаривать с Ральфом Доннелом нужно предельно честно, что я и сделала.
Он какое-то время молчал, глядя на меня не то с удивлением, не то с подозрением. Я втянула голову в плечи, но не смела повторить попытку уйти. Наконец, гость подал голос, но обратился не ко мне, а к одной из пробегавших мимо официанток:
— Девочка, будь добра, принеси фруктовую корзину. И какого-нибудь лимонада.
Официантка умчалась выполнять заказ, а Доннел обернулся ко мне.
— Раз уж ты сидишь за моим столом, будет невежливо не угостить тебя чем-нибудь, — объяснил он, поднимая высокий бокал с каким-то сложным пузырящимся коктейлем. — А пока перекусываешь, у тебя будет время вспомнить остальное, что ты забыла мне рассказать.
— Ничего! — торопливо заверила я. — Я рассказала вам всё, как было.
— Угу, — Доннел отпил из бокала. — То есть, ты просто из всех имён вспомнила и назвала моё? И как раз перед этим твоя подруга говорила обо мне?
— Да, — я старалась смотреть прямо в глаза Доннелу, в его чёрные, чуть прищуренные, внимательные глаза. Глаза, которые, несмотря на сеточку обрамляющих их морщинок, можно было бы назвать красивыми, если бы не этот холодный цепкий взгляд.
— Хорошо, — медленно молвил он. — А скажи-ка мне вот ещё что, Дайника. Всё, что рассказывал про тебя ведущий перед дебютом… ну там, тайга, побег от полиции, бродяжничество — это правда?
От неожиданной смены темы я растерялась. Но ответила почти сразу и, помня указание голоса-без-слов, ответила правду.
— Не совсем. Я действительно из свободного поселения, но меня забрали оттуда уже давно, и несколько лет я жила в коррекционном приюте. Убежала из приюта, а не из полиции.
Цепкий взгляд Доннела смягчился, веки опустились, снимая меня с крючка, губы дрогнули в намёке на улыбку.
— Что ж. В этом ты не обманула, хотя наверняка знаешь, что за отступление от своей легенды девушек здесь по головке не гладят. Будем считать, что и до этого говорила правду. Может ведь быть так, что ты просто везучий человечек.