Подошла официантка, принялась выставлять на стол затейливо нарезанные фрукты и высокие стаканы с чем-то ядовито-зелёным, тем самым дав мне время на обдумывание последних слов Доннела. Везучий человечек? Что он хотел этим сказать? В чём мне повезло?
— Ешь, — гость пододвинул мне заказ. — Ешь и слушай внимательно.
Я повиновалась, ухватила с тарелки дольку ананаса и, не чувствуя вкуса, сунула в рот, сама обратившись в слух.
— Говоришь, Ховрин улыбался, узнав, что я решил тебя купить? — Доннел жестом велел мне не отвечать и продолжил. — Да, надо думать, ты его очень обрадовала. Видишь ли, так получилось, что в прошлом мы несколько раз серьёзно перешли друг другу дорогу. Вот только последнее слово осталось за мной, и с тех пор эта Ховронья жаждет поквитаться. Идти на открытый конфликт у него кишка тонка, но вот нагадить исподтишка — всегда пожалуйста. Да только я слишком осторожен, чтобы дать ему такую возможность. Был осторожен, как он думает. До сегодняшнего дня.
Доннел внезапно поднял свой бокал и с ядовитой улыбкой отсалютовал им в пространство, в другой конец зала. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, кому именно адресовался этот жест, но я всё-таки оглянулась. Ховрин исподлобья смотрел в нашу сторону, и на этот раз на его лоснящемся лице не было и тени усмешки.
— Во, надулся, как сыч, — довольно заметил Доннел, отпивая из бокала. — Так вот, лесная малышка, когда ты сообщила ему, что я положил на тебя глаз, этот кретин явно решил, что заполучил отличный шанс хоть как-то мне насолить. И теперь он задницу порвёт, но перебьёт любую цену за тебя на аукционе. Ведь идиот будет думать, что это моя цена. А уж как ты окажешься в его руках, то тут и отыграется за всё. И наверняка постарается, чтобы я как-нибудь узнал о том, что он с тобой вытворяет.
Очередной ломтик ананаса встал у меня поперёк горла. Я закашлялась, схватила стакан с лимонадом, принялась пить, проливая на себя. Ужас, который я испытала, услышав последние слова Доннела и поняв, в какую ловушку загнала сама себя, был сравним разве что с неотразимым прыжком мощного собачьего тела, сбившего меня на землю, во власть безжалостных клыков…
— Ну-ну, — я почувствовала, как кто-то хлопает меня по спине и, подняв глаза, увидела Доннела, успевшего оказаться с моей стороны стола. Он мягко отобрал у меня полуразлитый стакан, подал салфетку. — Успокойся, я же не договорил.
Терпеливо дождавшись, когда я перестану кашлять и по возможности оботру пролитый на себя лимонад, Доннел доверительно сообщил:
— Эта надутая свинья, конечно, считает, что у него появилась возможность мне подгадить, обойти на прямой, оставить в дураках. Но разве я могу допустить, чтобы Ховрин ходил и думал, будто ему это удалось? Нет, наоборот, это я снова отымею его. Я куплю тебя, лесная малышка. Пусть Ховронья умоется.
Я уставилась на него, не смея поверить в услышанное. Наверное, нужно было поблагодарить Доннела, и поблагодарить как следует, но меня хватило только на слабую улыбку. А Доннел вдруг подмигнул и улыбнулся мне в ответ. Улыбнулся так, что его лицо утратило свою жесткость, стало весёлым и озорным, почти мальчишеским.
Глава 14
Хозяин
Эта ночь показалась бы мне бесконечной, не будь в ней чудесного известия о моём спасении от ужасного Ховрина. Когда я поняла, что больше мне не угрожает его общество в течение долгих и, несомненно, мучительных часов, а то и дней, то забыла об усталости. Даже администратор Игнат похвалил меня за расторопность в работе. Я порхала с подносом по залу, улыбалась гостям, сыпала вокруг бесчисленные «спасибо» и «пожалуйста» и, возможно, благодаря своему счастливому виду заработала неплохие чаевые.
Мы с Ральфом Доннелом заговорщически переглядывались каждый раз, когда я проходила вблизи его столика, что не укрылось от Ховрина, судя по его мрачному виду. Ховрин довольно скоро покинул ресторан, а его насупленные брови и резкая походка подсказали мне, что он по-прежнему твёрд в своём решении заполучить меня назло Доннелу, уж не знаю, что между ними в своё время произошло. Я даже на миг встревожилась, но сразу напомнила себе слова Ральфа, сказанные на прощание: «Считай, что аукцион уже закрыт, и ни о чём не беспокойся». Это помогло успокоиться и снова, как ни в чём не бывало, закружиться по залу, излучая радушие.
Смена закончилась в шесть утра, в четверти седьмого я была дома и, не утруждая себя походом в душ, рухнула на постель, продолжая глупо улыбаться. Яринка, бывшая сегодня выходной и приоткрывшая один глаз при моём появлении, поинтересовалась: чем я так довольна? Но уснула, не дождавшись ответа. Уснула и я.