— Он и не клялся ее возвращать… — сказал Алан задумчиво. — Ни словом не обмолвился, а я и не понял!
— Не такой он и безумный, стало быть, — заметил Матиас.
Алан с шумом отодвинулся вместе с массивным деревянным стулом от стола.
— Хорошо. Значит, выдвигаемся немедленно. Разрушенные Оазисы к северу от Парадайза. Надо запастись водой и как можно быстрее ехать…
Остальные зашевелились. Один Тэн, который сидел на стуле развалясь и задрав по привычке одну ногу на сидение, протянул:
— Я не понимать, почему Парадайз договориться с Себастьян?
— Что? Ты о чем?
— Себастьян потерять свой рейтинг ради того, чтобы подсунуть тебе ложный горячий Кассия, верно? Но рейтинг бывать только…
— …у Пилигримов! — сообразил Алан. — А Себ не Пилигрим. Он говорил, что в первый раз Белая Стена не разверзлась, поскольку не признала в нем и его спутниках Пилигримов. Но сейчас это сработало…
Пилигримы переглянулись.
— Я решил было, — промолвил Матиас, — что это из-за Кровака и остальных пленников. Себ, думал я, заставил их приложить руку к Стене и приказать открыться.
— Возможно, — сказал Алан. — А возможно, что Хранитель Знаний признал Себа как полноценного Пилигрима…
— А что насчет Клейменных? — вопросил Димитрий. — Они ведь настоящие Пилигримы! Почему Стена не впустила их в первый раз?
— Видимо, Клеймо каким-то образом меняет личность, и Стена не распознала с первого раза в них полноценных Пилигримов.
Он бросил быстрый взгляд на Матиаса, но сразу отвел его, вспомнив о Клейменом сыне.
— Значит, что любой Оседлый, который сделал себе тату из Черной пыли, может быть Пилигримом! — заявил тот, не заметив взгляда. — Зачем Себастьяну тащиться в Разрушенные Оазисы, если он может любого Оседлого сделать Пилигримом, имея в запасе лишь Черные камни? А как мы знаем, такой запас у него есть.
— Это сложно: татуировать всех желающих прогуляться за Черную границу мальчишек и девчонок, — поморщился Алан. — Если вообще возможно. У него есть еще какой-то способ — связанный с Разрушенными Оазисами. Но откуда он про него узнал?
Матиас задумчиво проговорил:
— Кто ищет, тот находит… По Дебрям и Оазисам носится множество слухов… И легенды о Разрушенных Оазисах, и Богах-основателях… Может быть, Себастьяну что-то рассказал Тиберий. Он опытный и хитрый дед, он многое знает.
— А если мы спрашивай Хранитель Знаний? — предложил Тэн. — Что, если она знай о план Себастьян?
Алан переглянулся с друзьями. После бурных часов любви с псевдо-Кассией у него не было желания вновь лицезреть это многоликое искусственное существо. Однако долг требовал прояснить все неясности.
— Синтет? — неохотно позвал он.
Лакей появился незамедлительно — как обычно, важный, невозмутимый, с хрящеватым выдающимся носом, полуприкрытыми глазами и белоснежной салфеткой, перекинутой через сгиб руки.
— Слушаю, мастер Алан.
— Ты слышал наши вопросы?
— Да.
— Ну и? Ты знаешь ответы на эти вопросы или нам придется звать Хранителя Знаний?
— Лишь Хранитель Знаний даст вам ответы, — ответил синтет, и сердце Алана оборвалось. — Однако она потребует и ваш рейтинг тоже. Ставки весьма высоки.
— Странные у вас порядки, — сказал Матиас. — На кону судьба всего мира, а вы играете в игры с рейтингом…
Лакей живо развернулся к нему.
— Что может быть важнее рейтинга, господин Матиас? И игр с ними? Наша жизнь и есть игра. И у каждого существа во вселенной есть свой рейтинг… Некоторые называют его кармой. Исчерпав этот рейтинг, мы умираем — и живые, и искусственные. Но, дорогие гости, как бы то ни было, все синтеты Парадайза следуют завету Основателей, и, в отличие от людей, мы не способны нарушить клятвы и обеты. Мы обязаны следовать своим программам, сиречь заповедям. Очевидно, что мастер Себастьян действует в рамках того, что было предначертано Основателями.
Димитрий присвистнул.
— Это что же получается? Себастьян выполняет волю богов? Тогда мы идем против этой воли? А?
Лакей терпеливо улыбнулся ему:
— Я лишь предполагаю… ибо не обладаю всей полнотой знаний, как Хранитель… Но думаю, что и вы тоже действуете в рамках того, что предначертано Основателями.
Димитрий кивнул, словно не ожидал услышать ничего иного.
— Да, господа! Они играют нами! Боги играют нами, как игрушками! Правильно болтал наш принц!
— Я ведь говорил, что наша жизнь и есть игра, — подтвердил лакей. — Вероятно, Основатели стремятся понять, чего на самом деле желают люди… Но я заболтался, прошу простить… Я уже стар, — он хитро сверкнул глазами. — Так мне позвать Хранителя Знаний?
— Нет, — подумав, сказал Алан. — Рейтинг нам еще понадобится. А подробности всех этих интриг мы узнаем сами. Без вашей игривой помощи.
Лакей поклонился и испарился.
Алан посмотрел на то место, где только что стоял лакей, и покачал головой:
— Хватит игр. Пора действовать решительно. Нам пора ехать.
Спустя полчаса они покидали Оазис на лошадях, вымытых и накормленных синтетами.
Но немного ранее посреди аллеи, которая тоже была ненастоящей, как и все здесь, Пилигримы неожиданно встретили Хорвэша, про которого Алан, признаться, совсем позабыл. Бывшей принц Амазонии светился улыбкой.
— Я прошел экзамен, друзья!
— Поздравляем, — сказал Алан.
Он и остальные сердечно пожали ему руку.
Когда Хорвэш удалился, Димитрий пробормотал:
— Теперь у него есть право всю жизнь провести в своей капсуле.
— Ему больше ничего и не нужно, — отозвался Матиас.
Глава 17. Дорога к Разрушенному Оазису
За пределами Парадайза, в пустыне, время шло своим чередом и совсем не так, как в удивительном Оазисе. Когда Белая Стена разверзлась, выпуская гостей, оказалось, что во внешнем мире наступили сумерки, а над остывающими барханами кружится звездное небо.
В полном молчании, не обмениваясь ни словом, ни жестом, Пилигримы отъехали от Оазиса на такое расстояние, что Стена полностью скрылась за темным горизонтом, и лишь тогда разбили лагерь.
Ветер не позволял следам на песке оставаться долго, вновь и вновь переписывая пустынную книгу времени, но отпечатки копыт лошадей, что прошли здесь недавно, все же различались.
Алан предпочел бы не останавливаться и ночью, но луна зашла, и опустился такой мрак, что трудно было различить что-либо на расстоянии вытянутой руки. Даже зоркий следопыт Тэн ничего не углядел бы.
Спали недолго и поднялись с первым робким светом зари. Никто не возмущался, все собрались быстро и деловито, и Алан растроганно сказал себе, что его друзья лучше, чем он о них думал, ибо в противном случае он не предложил бы им бросить его.
После торопливого завтрака они тронулись в путь дальше на север. Спустя час или около того, когда солнце тяжелым расплавленным шаром повисло над колышущимся от марева горизонтом, они наткнулись на следы ночевки отряда Себастьяна.
Алан трепетно искал признаки того, что с Кассией все в порядке. Он надеялся, что она отыщет какой-нибудь способ передать ему весточку. Но не находил. По следам ночевки трудно было о чем-то судить.
— Мы отставать всего на час, — резюмировал Тэн, прищурясь сначала на солнце, затем на место ночевки. — Если поспешить…
— Мы не можем двигаться быстрее по этому проклятому песку и камням! — вскричал Димитрий. — И лошади устанут быстрее, а мы не знаем, как далеко от нас Разрушенные Оазисы!
— Полагаю, не слишком далеко, — негромко проговорил Матиас. — В этом мире слишком больших расстояний между Оазисами не бывает. Боги сотворили его так, что Оазисы располагаются друг от друга примерно на равной дистанции. Как шахматные фигуры на доске.
— И все же поспешим, — сказал Алан, вскакивая на Вихря.