Сейчас Алан не сомневался, что пытка Ингвара не была результатом ошибки Себа.
Ноги сами понесли его. Он встал и спустился к круглой площадке. Матиас что-то сказал вслед — вероятно, пытался остановить, — но Алан не слушал. Он спрыгнул в эту яму, а Себ одобрительно улыбнулся. Он тоже спустился на площадку.
Двое встали друг напротив друга.
— Значит, будем биться? — спросил Себ. — Иного варианта нет?
— О каких вариантах ты говоришь? — процедил Алан.
— О таких, где ты идешь со мной. Стоит тебе согласиться совершить, так сказать, ряд реформ с этим старым миром, и не будет никакой схватки. Ты будешь с любимой женщиной, вы станете жить так, как вам заблагорассудится.
Алан посмотрел на Основателя:
— Он не лжет? Все так?
— Все так, — эхом отозвался Основатель. — Если ты согласишься с правдой Себастьяна, Алан Аркон, мир изменится. Не будет больше ни Оазисов, ни Пилигримов. Дебри исчезнут, равно как и населяющие их Твари. Их время кончится. Начнется эпоха смешения народов… снова.
— И снова начнется война всех против всех?
— С высокой долей вероятности. Да. Развитые Оазисы захотят покорить слабые, навязать свою культуру, религию, власть.
— Но Оседлые сами не хотят уходить со своих Оазисов!
— Большинство — да. Но всегда есть меньшинство. Именно оно пишет историю — как вы Двое. Будут войны, много войн. Любая реформа влечет за собой жертвы. И чем все это закончится, не спрогнозируем и мы.
Алан отвел от Основателя взгляд и повернулся к Себу.
— Тогда я не согласен. Я не хочу развязывать войн. Тяжелее этого греха только убийство родителей.
— Уверен? — не без разочарования спросил Себастьян. — Алан, в знак старой дружбы я готов забыть все, что было… и протянуть руку. Подумай: идешь ли ты за мной? Мы сами станем основателями нового мира.
И Себ протянул крепкую ладонь.
Алан посмотрел на нее.
— Ты и вправду был моим самым лучшим другом, Себ. И я очень виноват перед тобой… Надо было вернуться хоть раз в Галльфран, повидаться с тобой, рассказать о своих приключениях, узнать о твоей жизни… Возможно, ты не сходил бы с ума в одиночестве. Тебя не мучила бы зависть и ненависть, которые заставили в конце концов встать на стезю убийств… Возможно даже, с помощью татуировок ты стал бы полноценным Пилигримом и присоединился к нашему отряду, и нас обоих учил бы Эмиль…
Вдруг Алан замолк и выпрямился. Он и сам не предполагал, какое воздействие на него окажет звук имени наставника.
— Нет, — сказал Алан после паузы. — Слишком поздно. Ты пошел кривой дорогой, старина Себ. Я должен тебя остановить.
Себ, на которого речь Алана произвела впечатление, скривил губы, но лицо его дрогнуло:
— А сможешь?
— Я попытаюсь.
Наступила тишина. Никто не двигался.
Затем Себ тяжким голосом проронил:
— Ну что ж… Тогда начнем.
Глава 19. Схватка
В мертвой тишине сердце Алана стучало так громко, что ему показалось: этот испуганный стук слышат все.
Был ли испуган Себ? Вряд ли. Но он был бледен — слишком бледен. Очевидно, в нем остались крохи совести, которые восставали против самой идеи поднять руку на друга детства.
Как бы то ни было, Себ справился с этими шевелениями совести и души. Улыбнувшись, он вынул сзади из-за пояса две черные палки длиной в локоть каждая. Алан уже видел это причудливое оружие в руках Себа — тогда он еще не знал, что это Себ. В этих палочках таятся острые смертоносные пики, которые выстреливают по желанию владельца подобно дротикам. Одной такой пикой и был убит Эмиль.
Что ж, подумал Алан, если в него сейчас выстрелят, главное — продержаться ровно столько, чтобы подпустить Себа на расстояние удара дзёнина Рафу… Алан не знал, найдет ли в себе столько силы воли, чтобы провернуть прием, будучи смертельно раненым. Он надеялся, что найдет.
Но Себастьян не стал целиться в Алана. Он сложил палочки в одну длинную палку. Половинки сцепились с глухим металлическим щелчком. Себ взмахнул палкой, покрутил ее вокруг тела, сделал несколько выпадов в пустоту, как бы разогреваясь.
Тянул ли он время? Или пытался напугать своим мастерством, чтобы Алан добровольно сложил оружие?
Но и Алан вынул прозрачную шпагу, со свистом рассек воздух, принял позу фехтовальщика.
Себ нанес два легких удара, как бы проверяя защиту Алана. Наверное, он даже не старался ее пробить. Алан отразил удары, отчего клинок выбил из черной палки зеленоватые искры. Себ легко отпрыгнул на полшага, улыбнулся уже уверенней; на щеках появился румянец. Привычное занятие вернуло ему уверенность. Он пошел вокруг Алана.
Алан поворачивался вокруг своей оси, не опуская шпагу и не сводя глаз с противника. Он тоже начинал успокаиваться, как это часто бывает, когда заканчивается пора ожидания и неопределенности и наступает момент решительных действий.
Он сам сделал несколько выпадов, и Себ без труда их отбил. Кажется, поединок будет проходить по правилам фехтования…
Едва Алан подумал об этом, как Себ нарушил эти правила: перекувыркнувшись и отбив шпагу, он ударил каблуком Алана в грудь. Алан отшатнулся, задыхаясь; у него мелькнула отчаянная мысль нанести свой тайный удар. Но он упустил момент.
Тем не менее, обрушив на Себа град ударов шпагой, он заставил того отступить.
Некоторое время схватка продолжалась в этом стиле: несколько мгновений легких и стремительных ударов по защите, затем взрывная атака с той или иной стороны.
В голове Алана крутился вопрос: насколько сейчас Себ ему поддается? Насколько играет и оттягивает неизбежный конец? Не исключено, что в силах Себа прикончить Алана мгновенно!
Получалось, что Себ не слишком-то и притворяется. Но и в полную силу не сражается, проявляя чрезмерную осторожность, ибо знает, что стои́т на кону. Эта схватка слишком важна, чтобы кидаться в бой очертя голову, и эта рассудочность Себа Алана пугала. Исчез крохотный шанс, что Себ ошибется, недооценив противника.
Тем временем Алан начал уставать. Давно он не упражнялся со шпагой с умелым противником. Последним его партнером был Эмиль…
Неожиданно Себ отступил и опустил оружие.
— Довольно, — сказал он не без презрения. — Ты слаб и не противник мне. Я сражался с тобой по твоим же правилам, но даже в этом положении ты ничего не можешь сделать. Сдавайся.
Алан сглотнул ставшей вязкой слюну.
— Нет. Прошу, Себ, не оскорбляй меня поддавками, сражайся в полную силу… а уж я как-нибудь выстою.
— Выстоишь? — фыркнул тот. — Ну ладно. Как скажешь…
Он разомкнул палку на две части, подержал их в обеих руках. Алан понял, что Себ и правда сражался по правилам фехтования, соединив свое двойное оружие в подобие рапиры… Хотя разок и нарушил правила, подключив ноги. Теперь у него было как бы сразу два клинка, а в случае бойца, который одинаково владеет обеими руками, два клинка — это двойная угроза.
Себ метнулся в сторону, оттолкнулся ногой от вертикальной стены и прыгнул в противоположную сторону. Он ударил сверху вниз одной палкой; Алан парировал; тут же последовал второй — тычком в живот.
Этот второй удар достиг цели, хотя и не нанес сильного вреда, ибо Алан успел отшатнуться. Однако этого хватило, чтобы боль пронзила тело насквозь.
Одновременно боль подстегнула Алана, и он сильным выпадом заставил Себа уйти в сторону, а потом с разворота ударил противника ногой.
Видимо, Себ никак не ожидал, что Алан начнет драться чем-то отличным от шпаги. Удар достиг цели — голова Себа мотнулась, и на долю мгновения он потерял представление о том, что происходит. Он сразу контратаковал, молотя двумя палками, но Алан отступил, обороняясь и не желая наступать. Успех, отмеченный шумным вздохом со стороны “трибун”, вдохновил его. Стало быть, Себа возможно ударить!
Но сейчас Себ больше не был настроен недооценивать Алана и обрушил на него град самых разнообразных ударов. Алан более-менее успешно оборонялся, но пару ударов пропустил, и по его щеке потекло горячее, а кожа саднила.