«С переводом на четвертое отделение мои мечты о жизни начали определяться в сторону одиночества и, как прежде, путешествий, но уже в виде определенного желания морской службы» («Автобиографическая повесть»).
«— Девушка должна много спать и есть, — рассеянно возразил Битт-Бой. Но он тут же стряхнул тяжелое угнетение: — Оба ли глаза я целовал?
— Ни один ты не целовал, скупец.
— Нет, кажется, целовал левый… Правый глаз, значит, обижен. Дай-ка мне этот глазок… — и он получил его вместе с его сиянием.
Но суть таких разговоров не в словах бедных наших, и мы хорошо знаем это. Попробуйте такой разговор подслушать — вам будет грустно, завидно и жалко: вы увидите, как бьются две души, пытаясь звуками передать друг другу аромат свой».
И, однако, несмотря на то, что творчество Грина прежде всего поражает отчетливыми чертами второсортной авантюрной беллетристики, оно должно быть выделено из такой литературы.
Что же делает творчество Грина принципиально интересным? Почему Грина так высоко ценят многие писатели? Почему Грина так высоко ценили писатели из содружества «Серапионовы братья»? Чем интересен для современной критики творческий опыт Грина?
Пересмотрим рецензии на отдельные книги Грина.
С. Динамов («Книгоноша», 1925, № 35) отмечает влияние на Грина Хаггарда и Киплинга. Г. Лелевич («Печать и революция», 1925, III) указывает на влияние Гофмана, Эдгара По и Стивенсона. А. Черновский («Книга и революция» 1923, I) говорит также и о Конан-Дойле. Я. Фрид («Новый мир», 1926, 1) устанавливает сходство Грина с Джозефом Конрадом и Г. Уэллсом.
И так далее и так далее.
Все эти рецензенты правы. Мало того, список этот можно значительно увеличить. Сам Грин указывает на большинство своих источников, цитируя их авторов в эпиграфах к своим рассказам.
Эдгар По, Радклиф, Сервантес, Свифт, Гофман, Стивенсон, Купер, де Фо, Джозеф Конрад, Уэллс, Майн-Рид, Густав Эмар, Луи Жаколио, Понсон дю Террайль, Уильки Коллинз, Шатобриан — вот литературные имена, которые мы находим в произведениях Грина.
Европейский авантюрный роман — с одной стороны, с другой — детективный роман и, наконец, английский роман и новелла «школы ужасов» — от Радклиф и до Эдгара По, — такова та литература, которая воспитала Грина.
Собственные жизненные скитальчества прибавили к этому книжному богатству большое количество всяческих наблюдений. И, черпая из этого обширного арсенала, Грин построил характерный мир своих произведений.
Он выдумал маршруты никогда не бывавших путешествий по выдуманным им самим странам. Он создал некий литературный экстракт из различных типов английской авантюрной новеллы, с крепко сколоченным и увлекательным сюжетом и с экзотическими героями, носящими иностранные имена: Горн, Гупи, Эстер, Битт-Бой, Ассоль, Дюк, Галь, Синтия и т. д.
Он рассказывает о придуманных им городах с такой экспрессией и точностью, описывает их столь подробно и тепло, что читатель начинает думать, что Грин их действительно видел, что эти города действительно существуют не то в Португалии, не то на африканском берегу, не то в Южной Америке.
В «Автобиографической повести» Грин пишет:
«Некоторые оттенки Севастополя вошли в мои города: Лисс, Зурбаган, Гель-Гью и Гертон».
В сущности говоря, читателю совершенно неинтересно и неважно, какие конкретные факты стоят за гриновской экзотической панорамой, ибо для понимания смысла прозы Грина такое знание совершенно ненужно.
В экзотических городах и колониях, которые Грин основал в своей прозе, живут его герои.
По большей части эти люди — пасынки капиталистической цивилизации: бродяги, каторжники, авантюристы, пьяницы-капитаны, контрабандисты и дезертиры, — отщепенцы человеческой культуры и общества — люди или лишенные своего куска жизненного пирога, или люди, которыми овладело глубокое отчаяние и одиночество. Среди всего этого интернационального сброда скитается центральный герой — решительный и цельный человек, романтик и мечтатель, бегущий от цивилизации к природе, «руссоист XX века», по выражению одного рецензента («Печать и революция» 1923, V), сентиментальный и энергический человек, полный также глубокого отвращения к городской культуре.
Герои Грина — это бунтари-одиночки-индивидуалисты, романтики, дошедшие до ярости нигилизма и отрицания, гриновский герой — это человек «с враждебным недоверием к людям, с полумечтательным, полупрактическим складом ума, с небольшим, но хорошо всосанным житейским опытом» (повесть «Зурбаганский стрелок», напечатана в сборнике 1915 года).