Другая полезная - хотя и вводящая в заблуждение - аналогия, которая выдвигает этот аспект на передний план, - это игра в "цыпленка". Хотя это очень популярная метафора, особенно среди групп мира, аналогия с игрой в "цыпленка" сильно упрощает международные конфликты. В "курицу" играют два водителя на дороге с белой линией посередине. Оба автомобиля пересекают белую линию и едут навстречу друг другу на максимальной скорости. Первый водитель, у которого сдадут нервы и он свернет на свою полосу, становится "курицей" - объектом презрения. В эту игру играют подростки ради престижа, ради девушек, ради лидерства в банде и ради безопасности (т.е. чтобы предотвратить другие вызовы и столкновения).
Эскалация гораздо сложнее, чем эта игра. Тем не менее, игра представляет собой полезную аналогию, поскольку она иллюстрирует некоторые аспекты международных отношений, которые важны и должны быть подчеркнуты - например, симметричный характер многих ситуаций эскалации. Некоторые подростки используют интересную тактику игры в "курицу". Умелый" игрок может сесть в машину совершенно пьяным, обливаясь виски.
Одна из причин, по которой люди не любят использовать аналогию с "курицей", заключается в том, что она подчеркивает тот факт, что две стороны могут действовать одинаково. Мне кажется, что некоторые, кто возражает против такого обозначения, хотят играть в ограниченную игру в "цыпленка", но не любят признавать, что именно это они и делают. Я считаю, что это хорошая вещь - обозначить тактику, и я также думаю, что в нынешних условиях нам, возможно, придется быть готовыми играть в международную версию этой игры, нравится нам это или нет.
Из вышесказанного понятно, почему многие люди хотели бы вести международные отношения так, как подросток играет в "курицу". Они считают, что если наши лица, принимающие решения, смогут лишь создать видимость того, что они пьяны, слепы и без руля, то они "выиграют" в переговорах с Советами по важнейшим вопросам. Я не считаю такую политику полезной или ответственной. Мы можем быть готовы пойти на определенный риск, и мы можем не хотеть тактически подстраховывать себя, представляясь абсолютно трезвыми, ясно видящими и полностью контролирующими себя, но мы явно выиграем, если будем иметь разумную степень трезвости, разумную степень ясного видения и разумную степень самоконтроля. Советы, скорее всего, будут проводить аналогичную политику.
Но эскалация часто имеет решающее сходство с игрой в "курицу": одна сторона должна создать у другой стороны впечатление, что противник должен уступить или, по крайней мере, согласиться на разумный компромисс, и при этом обе стороны пытаются донести эту мысль до противника.
Забастовка и игра в "салочки" проливают свет на концепцию эскалации. Но почти любая аналогия может ввести в заблуждение, и эти случаи не являются исключением. Поэтому, хотя мы будем использовать обе аналогии, мы должны рассмотреть некоторые моменты, в которых эти аналогии разрушаются.
В случае забастовки в трудовых спорах обе стороны, скорее всего, признают свою абсолютную необходимость друг в друге, и эта базовая общность интересов будет доминировать в переговорах. Одна сторона не будет пытаться устранить другую. Фактически, никакая стратегия, предусматривающая большую вероятность причинения тяжкого вреда другой стороне, скорее всего, не будет приемлемой. Таким образом, хотя позже мы отметим, что "семейные" соображения могут играть важную роль в ситуациях эскалации, аналогия с забастовкой, вероятно, преувеличивает общее ощущение общности интересов в международном конфликте.
В аналогии с "курицей" сложность прямо противоположная. Здесь нет никаких уступок и переговоров. Здесь нет естественных пауз или остановок, или даже частичных повреждений -только тотальные столкновения. Что еще более важно, главной целью игры является полное унижение противника. Не может быть никакой возможности компромисса или сохранения лица.
В международных отношениях эскалация используется для облегчения переговоров или оказания давления на одну или обе стороны с целью урегулирования спора без войны. Если бы одна из сторон хотела войны, она бы просто вступила в войну и не утруждала себя переговорами. По этой причине распространенное замечание о том, что "ни одна из сторон не хочет войны", не является особенно поразительным, хотя его часто произносят с видом истины. Ни одна из сторон не желает отступать именно потому, что верит или надеется, что сможет достичь своих целей без войны. Она может быть готова пойти на определенный риск войны для достижения своей цели, но она чувствует, что другая сторона отступит или пойдет на компромисс, прежде чем риск станет очень большим.