Вот почему я считаю важным поднять эти неприятные проблемы сейчас, в эпоху относительной спокойствие и атмосферу разрядки - поднимать их, возможно, настолько драматично и серьезно, насколько это возможно (что, учитывая вероятную апатию, будет не очень драматично и серьезно). В такой атмосфере, вероятно, будет очень мало пользы от поднятия этих вопросов. Если человек боится говорить о них, он, конечно же, не способен проявить твердость в условиях кризиса. Сейчас самое время подумать и принять меры по исправлению ситуации. В частности, я хотел бы, чтобы некоторые варианты стратегии "пропорционального ядерного возмездия" (обсуждаемой в главе XIII) были рассмотрены на предмет их возможной ценности для достижения европейских военно-политических целей".]
Все это может показаться надуманным, однако вполне возможно, что все согласятся с тем, что основной политикой страны является упреждающее или превентивное размещение, и при этом эта политика будет успешной. Агрессор просто не может быть уверен, что в реальном кризисе страна будет продолжать эту политику. Существует слишком много кнопок, слишком много возможностей для случайного, несанкционированного или иррационального поведения, слишком много новых политических и эмоциональных факторов, которые вступят в игру в кризисе, чтобы агрессор мог рассчитывать на успешное проведение защитником политики приспособления. Таким образом, может оказаться, что единственное серьезное военное требование, необходимое некоторым странам в некоторых ситуациях, - это силы, которые "выглядят" так, будто их можно использовать каким-то образом - хотя бы для того, чтобы спровоцировать большую войну. По крайней мере, обороняющаяся сторона должна иметь возможность утверждать, что никто не может дать абсолютной гарантии того, что эти силы не будут применены.
Следует отметить, что я не утверждаю, что сдерживание неопределенностью, особенно в форме упреждающей или превентивной уступки или капитуляции, обязательно является удовлетворительной стратегией. Есть, по крайней мере, три обстоятельства, при которых такая тактика будет работать плохо:
1. Если бы случился очень сильный кризис, в котором был бы представлен суровый выбор. Уверенность европейцев, скорее всего, в этот момент исчезла бы.
2. Если бы велись систематические дебаты о политике национальной безопасности.
Конечно, европейцы не ожидают таких дебатов, но если бы они состоялись, то политика, провозглашенная таким образом, вряд ли оказалась бы политически приемлемой. На самом деле, эту истину осознают настолько многие, что мало кто стремится раскачивать кажущуюся дырявой и неустойчивой лодку; существует негласное соглашение не дискутировать. Это само по себе может стать серьезным источником последующих проблем.
3. Если сдерживание фактически провалилось. Такая политика может привести к чрезмерной уступчивости, к капитуляции или к чрезвычайно или излишне разрушительной войне.
И последнее замечание следует сделать по поводу того, что страна делает акцент на избегании ядерного оружия и концентрируется на обычных силах и доктрине. В конечном итоге это может привести к снижению морального духа и неблагоприятному выбору карьеры талантливыми офицерами, а со временем - к устаревшей или дефектной технике, ядерным позициям и обучению. Этот процесс может не быть преднамеренным. Он может быть замаскирован, и не обязательно сознательно, сохраняющейся теоретической доктриной применения в случае крайней провокации.
Если это произойдет, то может повториться ситуация 1940 года, когда французы и англичане оказались беспомощными перед тактикой блицкрига немцев. Десятилетие или около того, в течение которого будут достигнуты значительные успехи в разработке, закупках, обучении, эксплуатации и доктринах, регулирующих применение такого оружия только одной стороной, может обеспечить этой стороне сокрушительное превосходство на поле боя. Тем не менее, что касается Соединенных Штатов, если мы сохраним адекватные стратегические силы, и особенно если европейцы получат "адекватные" собственные средства сдерживания, трудно представить, как локальное тактическое преимущество на поле боя может быть преобразовано даже решительным противником в сокрушительное политико-стратегическое поражение Соединенных Штатов. Слишком большие амбиции в советских военных целях, как правило, провоцируют американский или европейский стратегический удар, по крайней мере, контролируемого карательного или даже символического характера. Более ограниченные цели дадут время для принятия чрезвычайных и мобилизационных мер - особенно если будут реализованы рекомендации, обсуждаемые далее (в главе VIII). Однако я твердо убежден, что политика минимального благоразумия со стороны США, даже в том случае, если бы она была реализована.