Я, как офицер, сразу же был отделен от своих подчиненных и после двухнедельного пребывания в лагере на Лысой горе (Харьков) этапирован в Дарницу.
В Дарницком концлагере содержались в основном офицеры. И видимо, поэтому особо активно велась антисоветская обработка. Здесь, как я узнал позже, подбирались кадры для Варшавской разведшколы, где к этому времени при абверовском штабе «Валли» был организован контрразведывательный орган под названием «Зондерштаб-Р». В течение двух месяцев (до выхода немецких войск к Волге) нас обрабатывали, предлагали поступить в разведшколу. Однако из нескольких сот человек в нашем бараке согласились только пятеро, в том числе и я. Чистосердечно теперь признаюсь, что согласие я дал потому, что в голове начала зарождаться мысль: «Красная Армия не победит немцев. Поэтому надо кончать с войной. Не оказывать дальнейшего сопротивления противнику».
Теперь я сознаю, что это было ошибочное мнение. Заблуждение.
Группа, состоявшая из тех, кто дал согласие учиться в разведшколе, прибыла в Вустравсний спецлагерь в конце сентября 1942 г. Здесь две недели нас потчевали антисоветчиной, а потом я оказался в варшавском контрразведывательном органе «Зондерштаб-Р».
В Вустраве и в Варшаве бросалось в глаза прежде всего то, что командовали здесь в основном выходцы из России – офицеры царской армии, бежавшие за границу ещё в годы гражданской войны. Начальником «Зондерштаба-Р» был белогвардеец, полковник царской армия Смысловский.
Учеба продолжалась около шести месяцев. По окончании я получил назначение в Полтаву на должность помощника резидента «Зондерштаба-Р» на Украине. Организационная структура этого «чисто российского контрразведывательного органа» на захваченной немцами территории выглядела следующим образом: главные резиденты находились в Симферополе[24], Киеве и Минске. В районах и кустах соответственно районные и кустовые резиденты. Связь с низовыми резидентами осуществлялась с помощью курьеров.
Главные резиденты и их помощники были штатными сотрудниками «Зондерштаба-Р». На них лежала обязанность подбора из местных жителей лиц, лояльно относившихся к оккупационным властям. Мы должны были вербовать их и направлять на учебу в школы. Если позволяли способности и преданность тех или иных отобранных нами людей, внедряли их в антифашистское подполье, партизанские отряды и даже создавали из таких лиц лжепартизанские отряды. Вся деятельность велась в тесном контакте с руководством гитлеровских карательных органов ГФП, СД и войск СС.
Я прибыл в Полтаву на должность помощника главного резидента в начале мая 1943 г. А в конце августа в связи с большими успехами Красной Армии на Украине вместе с главным резидентом, располагавшимся в Киеве подполковником царской армии Бобриковым, бежал в Варшаву. Но в «Зондерштабе.-Р», который к тому времени объединился со штабом Русской освободительной армии (РОА), мне должности не дали. Было приказано возвратиться на Украину к матери, дождаться прихода войск Красной Армии, попасть на службу в одну из советских частей и уже там выполнять задания абвера.
Прошу верить, что пишу обо всём этом далеко не с легким сердцем, хотя в данный момент действительно чувствую огромное облегчение. Всё самое страшное, как мне представляется, теперь уже позади. А самым страшным были повседневные душевные терзания на протяжении почти полутора лет. И особенно с того дня, когда я дал согласие оказывать помощь врагу. Какое бы суровое наказание мне теперь ни вынес советский суд, я готов его принять…»
Как следует из этих «чистосердечных» признаний предателя Родины, о фактах своих кровавых дел он умолчал, но их разыскали советские контрразведчики.
Следствие по делу Левчука вели старший следователь капитан В.Н. Твердохлебов и оперработник майор М.Ф. Романченко. Это были люди с большим жизненным опытом, знающие свою трудную профессию досконально. Романченко – уроженец Полтавской области, из рабочих, в Красную Армию был призван в 1935 г., где через год его избрали секретарем комсомольской организации авиаполка. Осенью 1938 г. Романченко направили на работу в особый отдел Киевского военного округа. Накануне войны он оперативно обслуживал штаб ВВС округа. В первые же дни войны был направлен в Тернополь.
Романченко отступал с боями до Волги, а с июля 1943 г. неоднократно участвовал в боевых действиях наших танковых и механизированных корпусов, вводимых командованием фронта в прорывы. На него в таких операциях возлагались задачи захвата гитлеровских разведчиков, гестаповцев и других государственных преступников. При решении этих задач ему приходилось устанавливать контакты с партизанами.