«Значит учиться начала в тринадцать» отметила я, но не смотря на эту мысль, всё же проговорила:
- Пять человек. Одновременно пятеро? Но кто?
Живо вспомнились истории нашего мира про ритуалы жертвоприношений и девственниц на алтарях.
- Бандиты, разбойники, душегубы... Те, кого приговорили к смерти. Чаще всего это висельники. Практически ни одна казнь в Империи не проходит без некроманта.
И вовсе не нужно быть шестиухим гарканом, чтобы почувствовать горечь в этих словах.
- Васи, они считают нас падальщиками, не понимая, что если мы не соберём эту энергию, то она осядет черной пылью на месте, и прорастёт плесенью. Место начнёт загнивать и станет плохим. И чем больше этой энергии Смерти останется на месте, тем хуже будет окружающим. Нельзя там будет уже жить спокойно: люди и скот будут болеть, дети умирать, и никто не получит больше на этой земле урожая. Они не хотят слышать... Я, когда домой вернулась, глупая была. Точнее считала, что умной стала, после обучения. Думала, сейчас родителям правду расскажу, и они поймут, что я хорошая, что благодаря таким как мы они могут дышать чистым воздухом и жить на чистой земле. Поймут, как же они ошиблись, вышвырнув меня и... И ничего не изменилось, Васи. Не изменилось, и не измениться, потому что они не хотят слушать. Люди не слышат, даже когда кричишь. Я, как была для них «тёмной тварью», так и осталась, вне зависимости от того, какова на самом деле суть моих действий.
Карие, почти черные глаза хозяйки впились в меня, будто пытаясь прожечь насквозь.
- Я вижу, как ты смотришь вокруг, девочка. Вижу, какая ты светлая. И поэтому прошу, открой глаза. Не доверяй. Не подпускай, иначе они сделают тебе настолько больно, что ты почти перестанешь дышать... а может и перестанешь. Довериться ты можешь только своему ведьмаку. Он ведь твой?
Слова ведьмы были точно как впитываемая некромантами энергия Смерти: словно чёрной пылью они окутали меня. Неприятно, угнетает. И, проникшись невеселыми мыслями, я лишь кивнула в ответ.
- Твой. - подтвердила Марика, - Береги его. Он сильный, конечно, но неуязвимых нет. Я знаю о чём говорю.
Хозяйка глубоко вдохнула, замерла на секунду, а потом, хлопнув мокрыми руками по блестящим бёдрам скомандовала:
- Ладно, хватит на сегодня. Пойдём, а то перепаримся. Там как раз и травки должны настояться. Ты по поводу росяшной настойки не передумала, нет? Ну, ладно, а я всё же выпью.
***
После разговора Василиса ходила, как в воду опущенная. Но не сказать ей... не предупредить некромантка не могла.
Марике и самой эта беседа далась с трудом. Появление глупой светлой девочки всколыхнуло воспоминания, подняв со дна всю кажется так давно осевшую муть.
И вот теперь вновь тоска защемила.
После бани они поужинали, изредка перебрасываясь фразами, но беседы уже не затевая. Васи выпила укрепляющий отвар, вновь смазала уже затянувшиеся рубцы своего ведьмака, и прилегла рядом с ним отдохнуть. Девочка отключилась почти сразу, примостившись под боком раненого мужчины. Надо бы накрыть её одеялом, замерзнет... но Марика так и не смогла заставить себя зайти в ту комнату.
Хозяйка сидела за столом, и смотрела перед собой невидящим взглядом. Пальцы бездумно перебирали грани стеклянной рюмки, перекатывая по прозрачным бокам её густую рубиново-красную жидкость. Рюмочка-то последняя осталась, остальные побились. Жаль. Но хотя бы вкус настойки перебивает горечь тяжелых слов на языке. Росяша хорошая ягода. Весенняя. Первой вызревает, стоит только снегу сойти, и вбирает в себя энергию возрождения, которой переполнен мир в этот месяц. Второй месяц весны. Всё просыпается, оживает... Наверное, именно поэтому Марике так нравилась эта ягода: она почти чувствовала во рту вкус жизни, и можно было обмануться, хотя бы на секунду, представляя, что есть шанс вновь стать прежней.
Только вот Никая больше нет. А это значит нужно просто дождаться встречи. И, судя по сгущающимся тучам, ждать не так уж и долго.
Грудь сдавила волчья тоска, женщина подняла руку, и сжала в кулаке небольшой кулончик. Подарок. Никай постоянно дарил какие-нибудь мелочи.
Глядя на Василису, на то, как она дотрагивается до своего мужчины, как бережно касается его, даже во сне не отнимая от него ладони, Марика не смогла не вспомнить. Вопреки всей той боли и нежеланию погружаться в воспоминания, она как наяву видела их первую встречу.
Так глупо получилось.
Она полгода как в деревню вернулась. И уже разочаровалась. А точнее поняла, что не хотят её принимать. Только вот надежда тогда еще была, и Марика не оставила попыток найти с односельчанами общий язык. Она рассказывала о столице и об учёбе. Правда сплетни интересовали женщин больше, чем то, что преподавали юной ведьме в гимназии. Но хотя бы так.
Марика тогда заняла пустой дом. В родительский её не пустили. Тот же небольшой однокомнатный домишко почти на въезде в деревню, не принадлежал больше никому. Хозяйка, старая тётушка Ниса, отошла в мир иной еще до возвращения ведьмы на родину, но на углах всё равно шептались: «Приехала, заняла. Еще место от хозяйки не остыло, а она уже влезла. Нечисть, тёмная, так и тянет её на смерть, и сама она смерть несет. Зачем только вернулась? Наверняка, это она, пока была в своей гимназии, баб Нису прокляла, чтоб та как раз к её возврату окочурилась. Так и всех нас изведет.»
Твари. Злобные, глухие твари. И не важно, что в ближайших двух домах жить стало легче, и болеют меньше, и урожаи богаче... не важно. Это ведь уж точно не некромантская заслуга. Это просто хозяевам стало везти, кто-то из богов устремил на них свой взор...
Марика тоже делала вид, что оглохла. Она намеренно «не слышала» всех этих шепотков, хотя жить от этого легче не становилось. Она пока часто появлялась на людях, но с каждым днём желание кому-то что-то доказать угасало. Ледяного презрения нескольких десятков людей оказалось более чем достаточно для того, чтобы потушить одно пламенное сердце.
Девушка возвращалась с рынка, когда столкнулась с кем-то. «Кто-то» выругался, потом извинился и еще раз выругался, только теперь забористее. По белой рубахе этого самого «кого-то» живописно были размазаны помидоры. Марика очень любила помидоры, только вот у неё они почему-то расти не хотели. Сколько не посадила девушка кустов, ни один не принялся, и приходилось теперь покупать.
- Да что ж за...
Девушка удивлённо распахнула глаза, заслушавшись словесным оборотом.
- Извините. - уже второй раз буркнул парень.
Видный такой парень... Огромный. Косая сажень в плечах, светловолосый, голубоглазый. Красивый. Лесоруб, судя по притороченному за спиной топору. Парень нахмурился, присмотрелся к Марике внимательнее, и выдал:
- Нашлась. Вот уж где не думал... А где у вас тут староста?
- Мы что знакомы? - некромантка повнимательнее присмотрелась, но так и не смогла вспомнить.
Хотя, она почти уже и не пыталась. Она просто любовалась грубыми, волевыми чертами его лица. Парень оказался очень красив и на него хотелось смотреть. Долго. Марика понимала, что выглядит сейчас глупо: стоит, почти открыв рот, как деревенская дурочка, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла отвести от него взгляд.
- Ну, перед свадьбой лучше познакомиться. - заверил он, - Никай.
И ладошка девушки утонула в его широкой мозолистой руке.
- Марика. Только у нас, вроде не женится никто. Вы к кому приехали?
- Да, теперь понятно, что к тебе.
А потом были глупые вопросы, и еще более глупые ответы. Неодобрение односельчан, скромная свадьба, и откровенная травля новой семьи. Даже её собственные родители не таясь высказывались против. Конечно: «Мало нам было одной гадины, так еще этот пришел. Помяните моё слово, он тоже нечистый. Тоже ведьмак. Ой, принесут они нам еще горя...»
Нечистый... да, Никай действительно тоже был ведьмаком, только не некромантом. Обычным. Правда возможностей у него было не больше чем у Марики. Ни он, ни она не могли Силой даже кружку из одного конца стола в другой передвинуть. Почти обычные люди: она - из-за того, что без подпитки, он - просто по своей природе. Его Сила в физическую ушла. Никай был очень крепок, и, как охотнику и лесорубу, ему равных не было.