Топили плиту, грели воду. Григорий Данилович развел в миске марганцовку и велел Сомову опустить в нее правую руку.
— С правой начнем, она выглядит хуже. Пусть чуток продезинфицируется. Потом завяжут кисть стерильной салфеткой…
— Григорий Данилович, — встревожился Никитин. — Подождите немного. Должны явиться бойцы партизанского отряда. Надо провести одно оргмероприятие. Вы, наверно, слыхали, что фашистам удалось разгромить подпольный райком: Караулов тяжело ранен, Лысак погиб. Из секретарей в строю остался один Николай Лаврентьевич. Но кто-то должен продолжать борьбу с оккупантами, поднимать людей, сплачивать их. Вот и надо создать инициативную группу, которая, до слияния нашего отряда с бывшим карауловским, временно взяла бы на себя функции подпольного райкома. Николай Лаврентьевич может болеть, но группа будет действовать.
— Операцию нельзя откладывать.
— Но Николай Лаврентьевич должен подписать протокол организационной группы.
— Знаете что, молодой человек! — возмутился врач. — Вопрос идет о жизни и смерти. Минуты могут решить исход.
— Райком действительно надо пополнять новыми людьми взамен выбывших, — вмешался Сомов. — Я подпишу протокол. Преемственность — большое дело в партийной работе.
Люди, которых ждали, вскоре явились. Они заполнили собой хату. Стало тесно.
Марфа глянула на командира и остолбенела: тот самый капитан, который несколько дней тому побывал у нее в хате. И капитан узнал ее. Обрадовался:
— А, старая знакомая. Здравствуйте! — Он пожал Марфе руку. — Вот, Николай Лаврентьевич, кому надо сказать спасибо за мясо. Замечательная женщина. По-моему, ее надо считать членом нашего партизанского отряда.
Рассказ капитана ошеломил Марфу. Она подумала: «Не для себя же, для раненого товарища старался, для Николая Лаврентьевича…» И исчезла обида.
Простерилизовали в кастрюле полотенце и разорванную на салфетки простыню. Нитки вдеты в иголки, потом с этим возиться будет некогда. В миску, где лежали бритва, ножницы и пинцет, налили спирта и подожгли.
— Николай Лаврентьевич, — заговорил Никитин, — открываем наше заседание. В этой борьбе нет беспартийных и будем считать большевиками всех присутствующих.
— Правильно, — согласился с ним Щепкин. — Надо опираться на массы.
Сомов не протестовал. Он не спускал глаз с синенького, блеклого огонька в миске, где были инструменты. Он заставлял себя думать не о предстоящей операции, которая сделает его инвалидом, а о подполье. И он думал именно о подполье. В застенках Сомов многое понял.
Надо бороться с врагом, а не выжидать. Драться, поднимать людей на борьбу. Всюду. И как хорошо, что в этом деле у него появились такие замечательные помощники, как Никитин и капитан Щепкин. Правда, капитан чуточку грубоват, но это поправимо…
Мысли Сомова перебил Никитин.
— Погиб смертью храбрых Лысак, тяжело ранен Караулов, нет здесь еще двух членов райкома. Так вот мое предложение: вместо погибшего Лысака избрать капитана Щепкина, который в суровых условиях окружения нашел в себе мужество организовать людей на борьбу с оккупантами. Особо стоит отметить, что он сохранил партийный билет. Мы знаем случаи, когда коммунисты расставались с партийными документами: зарывали их, прятали, но обстоятельства уже не позволяли им вернуться к тайнику, или его просто не находили.
Сомов заметил:
— Подполье надо возглавить вам, Ярослав Игнатьевич. Вы — зрелый, грамотный коммунист, имеете боевой опыт. А при первом же удобном случае о перестановках поставим в известность подпольный обком. Убежден, нас поймут и поддержат.
Никитин запротестовал:
— Нет-нет! Через две-три недели после операции вы, Николай Лаврентьевич, вернетесь в строй бойцов. Первым секретарем райкома должны быть вы. Руководить подпольем вас оставила партия, вас знают люди, они верят вам. Сомов — это знамя, вы уж извините меня за такие пышные фразы. А я могу временно, пока не поправился Караулов, взять на себя его обязанности. Если, конечно, коммунисты мне доверят.
Сомов согласился.
— Может, вы и правы. Но вас надо избрать вторым секретарем.
— Я пришел на готовое. Щепкин уже воевал в этих местах. У него надежный отряд. Коммунист. Офицер. А я — журналист. Вторым секретарем подпольного райкома партии я вижу его и только его. Он достойно заменит погибшего Лысака. Вы посмотрите, как охотно идут за ним люди, как быстро он находит с ними контакт.
Составили протокол заседания инициативной группы, подписали его трое: Сомов, Щепкин и Никитин.