Капитан ответил уклончиво:
— Вы — контрразведчик, господин Дубов, и вам известно многое.
— 19 ноября на совещании у Гитлера, — продолжал я, — ваше верховное командование признало, что план «Барбаросса» — разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии, — оказался несостоятельным. Война против Англии не закончена, более того, с 11 декабря Германия находится в состоянии войны с США.
Богач глянул на меня, но ничего не сказал. — Теперь о конкретных результатах создавшегося положения. Под Ростовом разгромлена 1-я немецкая танковая армия, фронт откатился на запад до 80-100 километров. Еще более неприятная для вашего командования обстановка на фронте группы армий «Центр». Там наши войска продвинулись тоже до ста километров…
Капитан Богач помрачнел и замкнулся.
…Под окном по снегу глухо зацокали копыта. Я и часовой встрепенулись.
— «Братик»! — закричала радостно взволнованная Надежда. — Везем! Живехонек, здоровехонек!
Я не скрывал своей радости и торжества.
— Господин Ганс Иоганн фон Креслер, сожалею, что наша с вами встреча так долго оттягивалась. Случись она в сентябре, у вас было бы меньше разочарований, у меня — больше радости.
— У вас и сейчас предостаточно радости, — ответил фон Креслер. — Только не была бы она преждевременной. Мы на немецкой территории.
— На оккупированной гитлеровцами, — уточнил я.
— Виталий Глебович, — обратился я к Истомину, — поручаю охрану пленных тебе и Лайме. А я с твоими людьми — в отряд. Надо успеть снять до утра часовых и разоружить войско господина майора.
А сам подумал: «А если действительно капитану Богачу предоставить свободу? При условии, что он возьмет к себе на работу старательного служаку, «преданного гитлеровскому порядку», старшего полицейского Истомина?.. В этом случае перед нашей контрразведкой открылись бы новые перспективы».