Чейн доверял Красной Руде ещё меньше, чем Винн, но он нуждался в новом мече. На предложение одного из них, да ещё и такого мастерства, он не сказал ни слова отказа.
— Так когда мы отправляемся? — переспросил Красная Руда.
— Я не знаю. Я жду финансирования и… обсуждения других вопросов.
Она не собиралась говорить ему больше, чем необходимо.
Красная Руда отвернулся:
— Я в Гарвест Инн, к западу от района Имперского Грейлэнда. Пошлите сообщение, когда будете готовы, — он сделал паузу, стоя к ней спиной. — Сделайте это заранее, чтобы не уехать без меня.
Тень снова громко зарычала. Хотя тихий голос Красной Руды не изменился, эти последние слова походили на угрозу. Или, возможно, Тень выловила кусочек памяти, мелькнувший в мыслях гнома. Так или иначе, Винн промолчала, и Красная Руда шагнул к стене, а потом прошёл сквозь неё.
Она опустилась на краешек кровати, чувствуя себя на пределе сил, и запустила пальцы в загривок Тени. Собака прижалась мордой к её шее, но мягкий мех и теплый, влажный язык не успокоили её. Винн посмотрела на дверь.
Где же Чейн?
Проснувшись в сумерках, Чейн быстро оделся, ненадолго задержавшись перед зеркалом. Он попытался пригладить рвано подрезанные, рыже-каштановые волосы. Несколько предметов, результаты его ночных вылазок в город, лежали на комоде. Он пока не сказал Винн об этих дополнительных приобретениях.
У меча, который Красная Руда принес ему, теперь были простые кожаные ножны. Новый плащ из темно-зеленой шерсти с глубоким капюшоном свернутый лежал на краю комода. На нём покоился такой же длинный шарф, пара новых кожаных перчаток и два небольших кожаных треугольника, сшитых по краю.
У него в списке были ещё два пункта, и сегодня ночью он должен был не опоздать.
Промчавшись через маленький проход во внешний коридор, Чейн захлопнул дверь в свои гостевые покои и поторопился к лестничному пролёту. Он спустился до уровня земли, но не вышел во внутренний двор. Вместо этого он нырнул в одну комнату на первом этаже, обставленную рабочими местами, книгами, хитрыми стеклянными приборами и другими инструментами. Повернувшись, он направился к другому лестничному пролету.
Спустившись ещё на этаж, он ступил в узкий каменный коридор, освещенный двумя наборами холодных ламп, установленных в металлических сосудах на стенах. Алхимически смешанные жидкости обеспечивали умеренно высокую температуру, чтобы сохранять их нагретыми. Под их устойчивым светом он отсчитал три широкие железные двери с обеих сторон прохода. Это были подземные лаборатории Гильдии.
В двух предыдущих вылазках за восемь ночей он никогда не видел то, что лежит позади них. Он пытался открыть их и посмотреть, что там, и удовлетворить своё любопытство. Ни одна дверь не сдвинулась с места, хотя на них не было никаких замков или засовов снаружи. Он двинулся к последней справа, но сегодня вечером она была плотно закрыта, как и другие.
Чейн тяжело вздохнул: старая привычка, оставшаяся с тех пор, когда он ещё был жив. Он постучал, прислушиваясь в ожидании ответа, но ничего не произошло. Он нажал на тяжелую железную ручку, ожидая, что дверь не откроется. К его удивлению она подалась внутрь. Он поколебался и глянул вдоль других тяжелых дверей.
Это было неправильно. Однако, возможно, тот, кто был там, просто не услышал его. Он открыл дверь.
— Георн метаде, — сказал он по-нумански.
Никто не ответил на его приветствие.
Короткая прихожая длиной в три шага заканчивалась проходом с левой стороны в небольшую заднюю комнату. Он уже приходил сюда дважды, как только опускались сумерки, прежде чем идти в комнату Винн, и оба раза быстро уходил. Он никогда не говорил ей, где был.
Чейн вошел, тихо закрыв тяжёлую дверь. Все, что он видел из прихожей, это полки, прикрепленные на левой стене палаты. Они были переполнены книгами, связанными пачками, и тонкими вертикальными цилиндрами древесины, меди и неглазурованной керамики. Когда он вышел из прохода, комната целиком открылась его взгляду.
Крепкие, узкие столы и приземистые тумбочки были завалены ворохами бумаги, а также странными небольшими хитрыми приспособлениями из металла, кристаллов, стекла, древесины и кожи. Ветхое кресло с обивкой из потрёпанной синей ткани вписалось в дальний правый угол за организованным беспорядком на потемневшем от возраста столе со множеством небольших ящиков. На углу стола лежала тускнеющая холодная лампа, более яркая, чем он сначала подумал.