Надо заметить, что кроме обязанностей по жилкомиссии, он имел массу и других важных забот. Он был членом административной комиссии, членом попечительского совета детских учреждений, - перечислять все его «труды и дни», было бы очень долго. На службе засиживался он допоздна, так что ехать в магазины за продуктами было уже и неудобно, да это и не требовалось - ежевечерне к багажнику его машины приносился сверток из буфета с упакованным мясом, молоком, сыром... (см. Книгу «О вкусной и здоровой пище» сталинского издания).
- Я там должен в буфет что-то, - говорил Иван Кузьмич, встречая директора буфета.
- Что вы, что вы, Иван Кузьмич, какое «должен», я уже и списал все - как теперь деньги проведешь. Давайте, в следующий раз посчитаемся.
- Что это - «потом», я так не могу, - Иван Кузьмич доставал бумажник и вынимал деньги, - вот сто рублей, двести. Мало? Я ведь цен не знаю. Вот триста. Смотрите, главное - не нарушать порядок.
Если бы все мы работали так же добросовестно, как Иван Кузьмич, как прекрасна, возможно, была бы наша жизнь. Его бесполезно было убеждать, объяснять, что, дескать, «обстоятельства иные», молить или пытаться разжалобить слезами. Удивительно, кстати, как у нас любят при разговоре с чиновниками подпускать слезу - это просто становится правилом поведения. Иван Кузьмич терпеливо все выслушивал, подавал рыдающим платок и повторял:
- Поймите, есть порядок. Соблюдать его нужно всем - и вам и мне, а иначе будет не жизнь, а неизвестно что.
Будучи молодым, Иван Кузьмич иногда позволял себе привносить в существующий порядок улучшения. Так он активно продвигал решение ввести институт уличных кондукторов, которые бы переводили наших неспособных к дисциплине граждан через перекрестки. Занимал его и проект, предполагавший правильную организацию перемещения на личном автотранспорте. Необходимо было ограничить скорость движения до одного-двух километров в час, а автомобили, во избежание столкновений, связывать между собой быстро пристегивающимися скрепами. На таких, «личностно-общественных» поездах, езда по городу была бы безопасной и приятной. Он даже озвучил название проекта - «Личкол».
Но с годами он мудрел и все больше понимал, что беречь порядок можно только беспощадным отсеканием всего вновь растущего, того, что могло, своими окрепшими корнями в дальнейшем разрушить все здание.
Только запреты создают Цивилизацию.
Дома он отдыхал - в основном читал классиков, особенно выделяя Гоголя.
- Ах, как остро чувствовал Николай Васильевич отсутствие порядка в царской России! - иногда приговаривал он.
Елизавета Петровна обычно смотрела телевизор. В основном, такие познавательные передачи, как «Давай поженимся» и тому подобное.
- До чего безнравственна нынешняя молодежь, - иногда отмечала она с тихой скорбью.
Они никогда не ссорились. Лишь один раз в их отношениях возникло легкое замешательство.
Это было в их первую брачную ночь. Иван тогда зашел в спальню, запер дверь, повернулся к кровати и замер. На кровати сидела обнаженная наяда с фигуркой из коричневой яшмы, с изумительными волосами, закрывающими лицо и половину бюста.
- Лиза, зачем? - спросил он тихо, - тебе гораздо лучше в одежде.
Лиза поняла мгновенно, подошла к шкафу и надела длинную в пол ночную рубаху. Больше, за всю жизнь Иван Кузьмич свою жену голой не видел.
Человеческое тело, каким бы прекрасным оно не было, не вписывается в правила никакого порядка, и потому быть истинно прекрасным не может, и, только облаченное в одежду, становится подчиненным ритму, мере, смыслу.
Вообще, интимная сторона семейной жизни Ивана Кузьмича тоже была подчинена строгому порядку. Примерно раз в две недели у них с женой происходил акт близости. Происходил он обычно так: «Раз, два, три, четыре, пя - ать». Все. Природа некоторое время с изумлением наблюдала за этим организованным онанизмом с одной стороны и добровольным самоизнасилованием с другой, пока, наконец, не решила, что с нее довольно, и Хилесовы совершенно оставили это бестолковое занятие.
Детей у них не было и всю свою заботу о ближнем они отдавали друг другу. Нет, был еще любимый племянник Кеша, но он однажды очень рассердил Ивана Кузьмича, и о нем старались не говорить. Как-то, катаясь с друзьями по улицам, Кеша сбил двух школьников.
Иван Кузьмич два дня был суров. И Лиза, и Муся боялись обращаться к нему. Наконец, за обедом, он сказал:
- Этот человек не достоин жить в стране, соблюдающей порядок. Ему здесь не место.
И Кеша был выслан в Англию.
Их с Елизаветой Петровной считали прекрасной парой и, когда они появлялись вместе, все только и говорили: