Выбрать главу

При малых дворах не должно доводить до издевательст­ва над мелочами. Неужели бы лучше было, чтобы владетель каких-нибудь четырех квадратных миль земли содержал многочисленную пехотную и конную гвардию, Министров, Камергеров и непрестанно бы копил долги к долгам? Все малое кажется таковым по одному только сравнению и всег­да остается хорошим, если только имеет определенную цель и не слишком далеко простирается. Тридцать человек, ко­торые наблюдают за порядком в городе попеременно гораз­до важнее тридцати тысяч, отвлекаемых от полезных работ, чтобы забавляться с ними за счет бедного трудолюбивого подданного.

ГЛАВА II.

Об обращении с низшими.

(1) .

В седьмой главе второй части сего сочинения я уже гово­рил о поведении господ в отношении своих слуг и об обязан­ности знатных облегчать и услаждать жизнь тех людей, коих судьба определила быть в зависимости. Итак, отсылаю читателя в то место, а здесь приведу только некоторые пра­вила, могущие руководствовать нас в обращении с такими людьми, которые хотя не находятся в нашей зависимости, но по рождению, достоянию или другим гражданским отно­шениям занимают низшее по отношению к нам место.

(2) .

Надобно поступать вежливо и ласково с такими людьми, коих судьба не столь щедро одарила счастием, как нас. На­добно уважать действительные заслуги и истинное достоин­ство человека и в самом низком состоянии. Не должно подобно большей части знатных и богатых оказывать снис­хождение к низшему состоянию только тогда, когда имеем в них нужду, и, напротив того, вовсе их оставлять или обхо­диться высокомерно, когда можем и без них обойтись. Не надобно в присутствии какого-нибудь знатнейшего сторо­ниться того человека, с которым наедине обращаемся лас­ково и искренне; не должно стыдиться оказывать почтение человеку, действительно оное заслуживающему, явно в

большом свете, несмотря на то, что он без чинов и без денег. Впрочем, не надобно из одного только корыстолюбия и тще­славия отдавать предпочтение низшим классам, чтобы тем самым склонить мнение публики на свою сторону и чрез то прослыть любезным и ласковым господином и выиграть предпочтение пред другими. Не должно преимущественно избирать для себя обращение с людьми без воспитания в на­мерении найти в кругу их большего к себе почтения и люб­ви. Равным образом не надобно думать, что мы поступаем естественно, подражая обыкновениям простого народа. Не должно также потому только обращаться ласково с низши­ми единственно, чтобы тем унизить кого-нибудь из высших; или оказывать снисхождение из одной только гордости, что­бы тем заслужить большее почтение; но, исключая все слу­чайные отношения, по одному только благому намерению, истинному понятию о благородстве и по прямому чувству справедливости ценить в человеке токмо то достоинство, которое он имеет как человек.

(3) .

Но и сею вежливостью надобно располагать по правилам благоразумия; она не должна выходить из определенных границ. Коль скоро низший чувствует, что честь, которую мы ему оказываем для него не может приличествовать, в та­ком случае он сочтет сие или безрассудством, или насмеш­кою, или даже обманом, опасаясь при этом, не скрывается ли под оказываемыми ему знаками чести чего-нибудь для него опасного и вредного. Есть также некоторый род снис­хождения, который действительно оскорбителен, и тот, ко­му оказывают оное, явно чувствует, что сии вежливости не что другое суть, как один только милостивый вид, который в глазах самых низших, впрочем, чувствующих внутреннее свое достоинство, может сделать нас смешными. Наконец, есть еще самый отвратительный род вежливости, а именно, когда с людьми низшего состояния говорят языком вовсе для них непонятным; когда в разговорах с ними употребля­ют слова: "покорность", "милость", "честь", "восторг" и пр., к которым вовсе не привыкло их ухо. Сия погрешность весь­ма обыкновенна между придворными. Они собственное свое наречие считают единственным, всеобщим языком и потому при всем своем благонамерении делаются презренными или навлекают на себя подозрение. Величайшее искусство обра­щения, как я в самом начале сей книги уже заметил, состо­ит в том, чтобы уметь приспособиться к тону всякого обще­ства и быть в состоянии, смотря по обстоятельствам, соотноситься с оным.